Есть ли будущее у методологии воспитания Антона Макаренко?

То, что мне ближе Сорока-Росинский, бесспорно. Макаренко был очень душевно здоровым человеком. Сорока-Росинский прибегал к полной невротизации детей, почему его школа и называется именем Достоевского. Он полагал, что постоянные ситуации нравственного выбора и самоуправления, и решение каких-то дилемм нравственных ребенка взрослит, делает его взрослее. А Макаренко полагал, что вся суть в коллективном труде, но только интеллектуальном, разумеется, и умном, умелом, квалифицированном, в трудовом процессе. Макаренко, как человек более здоровый, более привлекателен для людей его склада — простых, добрых, ясных. Сорока-Росинский не зря назвал свою «ШКИД» «ШКИДом» — «Школой имени…

Знаете, я, собственно, не так уж и противопоставляю. Дело в том, что для меня Корчак и Макаренко — это не то что мастера коллективной педагогики, коллективной психологии, это не главное. Они интересны прежде всего тем, что они ставят перед детьми серьезные задачи.

Педагогика по Корчаку — это отношение к ребенку как к взрослому, с максимальным доверием. В школе должен быть суд, в школе должна быть своя экономика, в школе должна быть газета. И в школе должна быть возможность переизбрать начальника. И Корчаку пришлось уйти из коммуны, потом он туда вернулся в другом качестве. Это понимание того, что ты обреченный король этой страны, когда тебя рано или поздно сместят, или ты должен передать…

Видите ли, Корчак гораздо шире своей книги «Как любить ребёнка». Ну, прежде всего Корчак — гениальный писатель. Одной из самых сильных книг моего детства, которые меня потрясли по-настоящему… То есть я помню свои ощущения от того, что книга недостоверно хороша, что книга не может быть так хороша. А что мы называем точным? Точное совпадение с нашими мыслями, с какими-то потайными чувствами. Очень многие, кстати, признавались, что книга Корчака «Король Матиуш Первый» (и её продолжение) подействовала на них, как их тайный подслушанный дневник, как их собственные мысли. Я очень любил эту книгу. До сих пор помню эту большую красную квадратную мину.

Что касается «Как любить ребёнка».…

Что касается Макаренко. Я не думаю, что у Горького было время и силы внимательно редактировать «Педагогическую поэму». Почему «Педагогическая поэма» не похожа на остальные его сочинения? А какие остальные сочинения вы имеете в виду? «Флаги на башнях»? «Флаги на башнях», по общему мнению, были художественной неудачей, поэтому такие и пародии жестокие на неё писали. Достаточно посмотреть Архангельского пародию. Поэтому Фёдор Левин так жестоко её критиковал, и вынуждены были защищать Макаренко его воспитанники, которые, как конармейцы на Бабеля, обрушились на журнал «Литературный критик». Макаренко был до некоторой степени неприкосновенен.

Видите ли, в чём дело? Как мне…

Мне нравятся вообще разные биографии Корчака, написанные в разное время, по-моему, достаточно профессиональные. Практически все они рассказывают если не… Они, конечно, рассказывают не о восстании в Варшавском гетто, а они рассказывают об истории Варшавского гетто. О восстании написано не так много, и здесь выбор невелик. Лучшее, что о нём написано, на мой взгляд,— это стихотворение Александра Аронова «Когда горело гетто…». Если вас интересуют какие-то содержательные исторические источники, то, я думаю, вы их легко нашарите в Интернете и без меня. А для меня самая интересная фигура в Варшаве 1943 года — это, конечно, Корчак. Ну, не 1943-го, а, скажем так, в Варшаве 1941–1942 годов. Это Корчак и…

У Толстого были действительно очень чётко выраженные периоды, и смысл совершенно разный всегда. Смысл «Казаков» очень просто сформулирован Олениным: «Кто счастлив, тот и прав». Полнота жизни, полнота переживания всего — вот есть правда. Почему Ерошка, Епишка, Марьяна — вот эти здоровые, чистые и свежие люди — правы, а Оленин не прав? Потому что они живут, а он думает. Помните, там «руки нежные, как каймак». Счастье — это сила и полнота переживания. «Хаджи-Мурат» про совершенно другое. И мне кажется, что про смысл «Хаджи-Мурата» нужна целая лекция. Это поздний Толстой. Конечно, самая простая вещь, самое простое, что приходит на ум — что это вещь о самодостаточности обречённого сопротивления. И…

У меня была большая лекция, где я сопоставляю книги о гимназическом детстве: «Кондуит и Швамбрания» Кассиля, «Серебряный герб» Чуковского и «Дорога уходит в даль» Бруштейн. При этом я считаю Бруштейн явным фаворитом; я считаю, что эта книга сформировала поколение не в меньшей степени, чем Ильф и Петров или Стругацкие. Я помню, как мы с Боженой Рынской час напролет цитировали на память любимые словечки из этой трилогии. Но «Кондуит и Швамбрания» — замечательное произведение, Кассиль — автор тоже с великими потенциями, правда, они не сложились по разным причинам. Я, правда, больше люблю «Великое противостояние», мне оно кажется очень значимой книгой до 30-х годов. Потом уже, все, что он написал в…

Да как заниматься? Понимаете, заниматься — нет. Оно умеет заниматься ею, к сожалению, только как палач занимается жертвой. Вот это неправильно. Он занимается ею, да, но это не то. Государство умеет запрещать, репрессировать, жестко учить, ограничивать, рестриктировать. Но заниматься молодежью — это значит ей не мешать, во-первых, и давать ей возможности для развития, во-вторых. Молодежь сама, понимаете, находится в том ещё возрасте, когда для нее расти естественно. Не надо помогать рису расти, как во вьетнамской сказке, где дурак помогал рису расти — он выдергивал его из земли. Не надо помогать. Вы не мешайте рису расти — и тогда все будет замечательно. Надо давать детям развиваться, давать им…

Да она изменилась в том смысле, что раньше школа была приоритетом, а сегодня финансируется по остаточному принципу и гораздо меньше всех интересует, чем оборона. Все хотят немедленно восстановить русский мир, как им это представляется, и получить преференции по ялтинскому образцу. А мне кажется, что прав был Кеннеди, сказавший, что космическая гонка выиграна за школьными партиями. Мы можем сегодня стать лидерами, если мы построим лучшее в Европе, лучшее в мире образование. А почему мы должны становиться лидерами исключительно в гонке вооружений, в которую нас якобы втягивает Америка, мне не понятно.

Школа, к сожалению, перестала быть центром, средоточием мечтаний населения.…