Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Что вы думаете о прозе Салли Руни?

Дмитрий Быков
>50

«Нормальные люди» – хороший роман и еще более хороший фильм, в первую очередь благодаря двум совершенно очаровательным актерам. Дейзи – совершенно очаровательная актриса британская, но они оба очень хороши. Вот еще что удивительно. «Нормальные люди» – это действительно очень простая история. Даже примитивная. Понятно, что это отчасти любовь барышни и хулигана; понятно, что все сюжетные матрицы там налицо. Но есть какая-то человечность в этом, какая-то чисто человеческая составляющая. Понимаете, двое застенчивых  – при всей разности их статуса – умных подростка всерьез преодолевают мучительные физиологическое, социальные, возрастные барьеры. И в самой серьезности, с которой Салли Руни это пишет; с которой она сама, по-моему, писала и сценарий; с серьезностью, с которой эти ребята подходят к съемкам, как изображают эту застенчивую, самоироничную девочку, эту такую неловкую и все еще очень неумелую любовь, – во всем этом есть какая-то чистота отношения к предмету. То, что Толстой называл «единством нравственного отношения к предмету». Поэтому и роман, и фильм мне очень нравятся. Не знаю, что она будет делать дальше.

Но как тяжело, как мучительно умные подростки переживают этот барьер, это мне хорошо памятно по умным подросткам моего времени. У нас были понимающие, умные девушки, которые как-то помогали нам с ними ладить. Это цветаевский подход: если это неизбежно надо сделать, давайте это сделаем, а дальше уже можно будет разговаривать.  Вот этот момент неловкости, любви, выражающейся в уважении к партнеру, в трогательном отношении к нему, – это великое дело.

Не зря я сейчас веду этот семинар по young-adult (в Бард-колледже): я абсолютно уверен, что революция в литературе, новые герои в литературе придут через young adult. Хочешь не хочешь, а это последняя литература, которую активно читают. Последний активный читатель – это от 12 до 18 лет. Все остальные читают спустя рукава и через пень-колоду.  Очень редко. А в разделе young adult – всегда толпа, стайки какие-то, щебетанье, обсуждения. И лучшие книги выходят там. С этим я связываю главные надежды: с серьезным разговором о любви, с серьезным разговором о будущем.

Я не могу не повторить, что с сегодняшней точки зрения, «Герой нашего времени» – подростковая литература. До этого подростковой литературой были «Страдания юного Вертера», которых «Герой нашего времени» пародирует. Это те ворота, через которые обычно входит новый герой.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Как соотносятся Александр Пушкин с Байроном и Михаил Лермонтов — с Гете?

Мы прекрасно понимаем, что в русской литературе — литературе молодой и по-хорошему наглой, как подросток,— в XIX веке есть такая тенденция: брать высокие западные образцы и их переделывать на русской лад, сохраняя западное содержание, то есть западную форму и наполняя её, как лайковую перчатку тяжёлым и мосластым кулаком, глубоко русским смыслом. В этом смысле почти у каждого русского классика был не то чтобы двойник, но ориентир на Западе. И вот Байрон — это ориентир для Пушкина. Пушкин находится в постоянной с ним полемике, которая особенно отчётлива, конечно, в «Онегине». «Онегин» — это реплика на байроновского «Дон Гуана». Надо сказать, более удачный роман, конечно, потому что и более…

Почему мне кажется, что Чацкий из пьесы Грибоедова «Горе от Ума» — напыщенный дурак?

Знаете, вы не первый, кто пришел к этому выводу. К нему же приходил и Белинский, отчасти и Пушкин. Но я думаю, что Чацкий произносит свои монологи не потому, что он демонстрирует себя. А потому что для него естественно верить, как для всякого умного человека, не отягощенного снобизмом, что он может быть услышан, что он может быть понят. Для него естественно, как для истинно умного человека, думать о людях хорошо, а не презирать их. Понимаете, у нас, к сожалению, у очень многих ум отождествляется с язвительностью, с умением сказать гадость о ближнем. Сказать гадость о ближнем не штука, это, как правило, результат дотошного самонаблюдения, долгой самоненависти и экстраполяции. Вот вы знаете о себе…

Можно ли выделить в отдельную сюжетную линию о поисках выхода в загробный мир у Владимира Набокова и Бориса Пастернака?

Это вопрос справедливый в том смысле, что действительно для Набокова религиозность очень органична, очень естественна. Иное дело, что он не дает ей проникать непосредственно в художественный текст, видимо, числя её по разряду идеологии. А идеология, с его точки зрения, всегда мешает чистой художественности.

Значит, наверное, и Набоков, и Пастернак действительно много сил тратят на то, чтобы заглянуть по ту сторону. Но все-таки у Пастернака это более, что ли, в ортодоксальных формах все происходит. Потому что религиозность Набокова — чисто эстетическая. В «Ultima Thule», конечно, есть тема, которая явилась Фальтеру, явление, которое получил Фальтер,— это не просто возможность…

Какие произведения о войне вы можете порекомендовать для 6-7 классников?

Безусловно, Константина Воробьева, в первую очередь, «Крик» и «Убиты под Москвой». Военные рассказы Нагибина и его дневник, повесть «Павлик» тоже в значительной степени, повесть «Далеко от войны». Наверное, из Василя Быкова «Обелиск» — безусловно. Наверное, для 6-7 классов жизнь учителя Алеся Мороза будет и понятна, и важна, и значительна. Ну и мне представляется, что «Будь здоров, школяр» Окуджавы, конечно. Хотя там многие негодовали при появлении этой вещи, которую назвали сразу же недостаточно героической. Вообще, альманах «Тарусские страницы» громили главным образом за нее.

Окуджава при своем дебюте — и песенном, и прозаическом — собрал все возможные овации и все возможные…