Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

Что вы думаете о фильме «Фотографии на стене» Анатолия Васильева? Согласны ли вы с мыслью персонажа о том, что о войне снимают много, потому что это беспроигрышная тема, позволяющая спекулировать на чувствах людей?

Дмитрий Быков
>100

Я вообще считаю, что фильм Анатолия Васильева, вот того Васильева, который таганский муж Ии Саввиной, а не того, который театральный режиссер из «Школы». Я очень глубоко уважаю эту картину и Васильева в целом, он выдающийся артист, очень сильный режиссер. Мне кажется, что, хотя фильм этот памятен в основном благодаря песням Окуджавы, он сам по себе выдающееся художественное явление. ещё и потому, что пьеса, сценарий, написанный Алексиным по мотивам его повести «А тем временем где-то», обрел в картине второе дно, замечательную глубину. И во всяком случае, один кусок этого фильма, а именно панораму по тем самым фотографиям на стене, я считаю просто эталонном кинематографическим. То, как подобраны эти фотографии,— это гениальный портрет эпохи. Там помните, Фидель Кастро… Там, кстати, Неелова сыграла одну из лучших ролей, она была когда-то женой этого режиссера, первой, по-моему.

Там, кстати, гениальная музыкальная тема, которую… Я все время пытался узнать у Васильева откуда она попала в картину? В бумагах одного одесского музыканта нашелся набросок этой темы под названием «Вечер». И никто не знает её автора. А тема гениальная! Она такой красоты. Я переписал себе и много раз пересматривал этот упоительный пятиминутный фрагмент, где скользит камера по этим фотографиям. Это, казалось бы, такая пауза в картине, но это лучшее, что в ней есть. И она социально тоже очень точная.

Что касается вот этого злоупотребления фильмами о войне. Ну вообще, мне кажется, что некоторое злоупотребление военной темой при воспитании патриотизма — это вообще опасный советский крен, который, как мы видим, никуда не делся. Потому что патриотизм — это не обязательно война.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Какие триллеры вы посоветуете к прочтению?

Вот если кто умеет писать страшное, так это Маша Галина. Она живет в Одессе сейчас, вместе с мужем своим, прекрасным поэтом Аркадием Штыпелем. И насколько я знаю, прозы она не пишет. Но Маша Галина – один из самых любимых писателей. И вот ее роман «Малая Глуша», который во многом перекликается с «ЖД», и меня радуют эти сходства. Это значит, что я, в общем, не так уж не прав. В «Малой Глуше» есть пугающе страшные куски. Когда там вдоль этого леса, вдоль этого болота жарким, земляничным летним днем идет человек и понимает, что расстояние он прошел, а никуда не пришел. Это хорошо, по-настоящему жутко. И «Хомячки в Эгладоре» – очень страшный роман. Я помню, читал его, и у меня было действительно физическое…

Нравится ли вам экранизация Тома Тыквера «Парфюмер. История одного убийцы» романа Патрика Зюскинда? Можно ли сравнить Гренуя с Фаустом из одноименного романа Иоганна Гёте?

Гренуя с Фаустом нельзя сравнить именно потому, что Фауст интеллектуал, а Гренуй интеллекта начисто лишен, он чистый маньяк. Мы как раз обсуждали со студентами проблему, отвечая на вопрос, чем отличается монстр от маньяка. Монстр не виноват, он понимает, отчего он такой, что с ним произошло, как чудовище Франкенштейна. Мозг – такая же его жертва. Маньяк понимает, что он делает. Более того, он способен дать отчет в своих действиях (как правило).

Ну а что касается Гренуя, то это интуитивный гений, стихийный, сам он запаха лишен, но чувствует чужие запахи. Может, это метафора художника, как говорят некоторые. Другие говорят, что это эмпатия, то есть отсутствие эмпатии. По-разному, это…

Какого американского писателя нельзя миновать при изучении сегодняшней литературы?

Тут довольно спорны мои мнения. Мне кажется, что Хеллера никак нельзя миновать, и позднего Хеллера в том числе, хотя наиболее известен ранний и средний, то есть «Уловка-22» и «Что-то случилось». Но мне кажется, что и «Picture this» и «Closing Time», продолжение «Уловки», и последний автобиографический роман — мне кажется, это безусловно читать надо. Мне кажется, из Дэвида Фостера Уоллеса необязательно читать все, но по крайней мере некоторые эссе и рассказы, этого не минуешь никак. «Corrections» Франзена, мне кажется, тоже нельзя миновать никоим образом. Кстати говоря, «Instructions» Адама Левина тоже хорошо было, очень занятная книга, хотя чрезмерно затянутая, на мой взгляд. Ну и «Тоннеля»…

Как вы относитесь к высказыванию, что городская среда и архитектура формируют человека и общество?

Не верю в это. Я помню замечательную фразу Валерия Попова о том, что когда ты идешь среди ленинградской классической архитектуры, ты понимаешь свое место, ты знаешь его. Справедливо. Но знаю я и то, что никакая архитектура, к сожалению, не способна создать для человека культурную, воспитывающую его среду. В Европе все с архитектурой очень неплохо обстояло: и в Кельне, и в Мюнхене, и никого это не остановило. И в Австро-Венгрии, в Вене, неплохо все обстояло. И все это уничтожено. И Дрезден, пока его не разбомбили, был вполне себе красивый город. Я не думаю, что городская среда формирует. Формирует контекст, в котором ты живешь.

Другое дело, что, действительно, прямые улицы Петербурга как-то…

Можно ли с ребенком говорить на агрессивные темы спокойным языком?

Ребенок живет в мире агрессии: ему приходится защищаться от сверстников, от агрессивного взрослого мира, от давления коллектива. Это не так легко, понимаете… Вообще мне кажется, что жизнь ребенка очень травматична. Ребенку тяжелее, чем нам. Об этом у Кушнера есть гениальные стихи.

Там была мысль — в стихотворении «Контрольные. Мрак за окном фиолетов…», — что взрослый не выдержал бы тех психологических нагрузок, которые выдерживает маленький школьник. «Как маленький школьник, так грозно покинут». И, конечно, ребенку приходится жить в мире куда более тревожном и агрессивном, сказочном. Как говорил Лимонов: «Мир подростка полон красавиц и чудовищ, и мой мир тоже».…

Как вы относитесь к мысли о том, что заветы Молчалина из комедии Грибоедова «Горе от ума» и Дейла Карнеги — одно и то же?

Видите ли, если глубоко постигать дзен, то можно додуматься и до того, что, скажем, мысли Молчалина и мысли Тютчева «Молчи, скрывайся и таи» («Silentium») — это, в сущности, выражение одной и той же жизненной позиции: не афишируя себя, расти в тайне.

Действительно, с дзенской точки зрения молчалинская позиция «Мне завещал отец, во-первых, угождать всем людям без изъятья» неотличима от позиции Карнеги — говорить с человеком о том, что его интересует: рыба любит червей, и даже если ты любишь клубнику, говори с ней о червях.

Мне вообще всегда казалось (у меня даже была об этом ранняя запальчивая статья в «Собеседнике», от которой я совершенно не отрекаюсь), что Дейл…