Ох, думаю, но говорить не буду. Во-первых, о вкусах не спорят. Во-вторых, мне кажется, что вкусы Петра Вайля довольно точно охарактеризованы в «Докторе Живаго»: это человек, который любит хорошее. А мне очень нравится то… Это не бедствие среднего вкуса. Я бы сформулировал иначе: это бедствие хорошего вкуса. А мне в последнее время всё ближе слова Мандельштама: «Да, я люблю в поэзии только дикое мясо», «И до самой кости ранено // Всё ущелье криком сокола» («Гоготур и Апшина»). Я люблю всё более какие-то вещи, выходящие за рамки хорошего вкуса, потому что писать хорошие стихи не трудно. Мечтал, кажется, Филонов о картине, которая бы «сама держалась на стене без гвоздя». А Хармс сформулировал ещё лучше:…

Я очень люблю Петра Вайля, особенно его путевые очерки, чеченские очерки. То, что пишет Александр Генис, мне всегда интересно, но я думаю, что это такой эссеизм, который просто ну боится, может быть, уйти на достаточную глубину. У Александра Гениса были бы все потенции для того, чтобы заглядывать глубже, но тогда это не была бы эссеистика и он бы нравился тогда меньшему числу людей. А вообще мне всегда интересно то, что он делает.

Вместе из того, что они делали, мне больше всего нравилась, конечно, книга о русской кухне, потому что родная речь при всех замечательных парадоксах, которые там высказаны,— вот это именно эссеистика. Когда-то Лидия Гинзбург сказала: «Я не против эссеизма, если это…

Нет, к сожалению, в этом довольно серьезная беда современных уроков литературы. Хотя хорошие учебники есть, к примеру учебник Игоря Сухих, можно пользоваться учебником Вайля и Гениса, можно пользоваться массой литературы, которую никак не запрещают учителю литературы привлекать, вплоть до теоретических работ Синявского (например, «История советской цивилизации»). Но концепции никакой навязываемой нет. И большинство продолжает ехать на советских штампах — на «лишних людях», хотя как раз «лишние люди» — это очень пошлый термин, и он ничего не объясняет.

Дело в том, что как раз один из главных сюжетных мотивов русской литературы, один из сюжетных узлов русской прозы девятнадцатого…