Видите ли, поэзия может быть сознанием правоты в одном случае, это случай Мандельштама, условно говоря. Может быть сознанием правоты, это случай Пастернака. Это и в значительной степени случай Ахматовой. «Ахматова,— говорил о ней Пастернак,— ей нужна правота, а мне неправота». Ей тоже нет, обратите внимание, что она одна смогла писать в 30-е годы и писала даже после постановления 1946 года, хотя и очень мало. Она была раздавлена практически, но писала, почему? Потому что роль униженного поэта не была ей внове. Она часто ощущала себя последней. Пусть последней из первых, но последней. И ощущала себя в состоянии такого, может быть, несколько истерического, несколько демонстративного,…