Понимаете, толпа — это нечто невоспитуемое, по определению. И уж где мне, с моими достаточно серьезными амбициями, воспитывать толпу, когда я собственных детей не могу не то что воспитать… Они, в общем, получись очень воспитанными почему-то. Но я не делал для этого ничего, я не прилагал серьезных усилий. Моя воспитательная концепция заключается в том, что воспитывать вы можете только примером, только делать на их глазах то, что вам нравится. Тогда, может, это понравится и им, если это будет аппетитно и заразительно — работать, общаться, дружить с хорошими людьми, и так далее. Я совсем не воспитатель по своей природе, поэтому воспитывать толпу я не считаю возможным.

Что касается феномена…

Знаете, «читал охотно Апулея, а Цицерона не читал». У Пушкина был довольно избирательный вкус в римской поэзии. И влияние римлян на него было, соответственно, чрезвычайно разным на протяжении жизни. Горация он любил и переводил. Не зря, во всяком случае, не напрасен его интерес к «Памятнику», потому что здесь мысли, высказанные Горацием впервые, вошли в кровь мировой литературы. Стали одной из любимейших тем. Перевод этот — «Кто из богов мне возвратил…» — для него тоже чрезвычайно важен. Он умел извлекать из римской поэзии всякие замечательные актуальные смыслы, тому пример «На выздоровление Лукулла». Я думаю, он хорошо понимал, что в известном смысле Российская Империя наследует Риму,…