Вы правы. Попытки Бродского противопоставить собственную мраморность, холодность, неуязвимость смерти, как бы выиграть у смерти за счёт такого личного… не скажу, что даже мужества, а личного окостенения, оледенения — это одна из тем, действительно. Не могу сказать, что меня это всегда привлекает. Мне больше нравится тот Бродский, в котором есть как бы живой трепет и живая борьба — такие стихи, как «Колыбельная», отчасти, может быть, такие стихи, как «Меня упрекали во всем, окромя погоды…». Если вы заметили, в «Теодицее» есть полемическая отсылка к этому стихотворению. Бродский вообще работал на передовых рубежах, и, конечно, проблема смерти для него была очень важной. Но мне кажется, что тот…

Вы совершенно правы в своем противопоставлении двух понятий порядка. С одной стороны, на кладбище тоже порядок — это порядок полицейский. С другой стороны, есть высший порядок, гармонический. Поэт стремится гармонизировать реальность. Понимаете, мы же очень мало знаем Пушкина-политика: у нас есть только «Записка «О народном воспитании»», несколько писем Вяземскому, Нащекину, где он проговаривается, и то, конечно, это собеседники не его уровня. Пушкин пытается гармонизировать мир, в этом смысле его патриотизм отличается от казенного. А пытается ли Николай гармонизировать мир? Нет, он пытается его заморозить, а это совсем другое дело, потому что в результате его размораживания сносит…

Понимаете, вот этот имидж меня как ненавистника Бродского, который после некоторых статей некоторых не очень умных людей укрепился,— он, конечно, ложный. Бродского я считаю очень большим поэтом. Я люблю «Школьную антологию», пиковым его циклом я считаю «Часть речи», которую он сам ставил выше всего. Гениальные стихи — «Колыбельная», вообще это его ранний сильный сборник.

Другое дело, что в Бродском есть многое, сделавшее его «поэтом русского мира», есть черты человека, который действительно разделяет ответственность с русским миром за многое: приоритет количеств, апология силы, ресентимент как главный мотор лирики,— это все есть, ничего не поделаешь. Это не делает Бродского…