Мне кажется, что развитие фэнтезийного жанра (Кортасара я уж никак не считаю фэнтези) — это реакция на события 30-40-х годов, когда перестала быть универсальным объяснением и экономика, и социология, и психология; когда человек начал вести себя непредсказуемым образом, когда в жизнь стала вторгаться мистика. Вот тогда стали появляться фантастические тексты — «Сожженный роман» Голосовкера, «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Пирамида» Леонова, «Старик Хоттабыч» Лагина, отчасти «Судьба барабанщика» Гайдара, с вторжением совершенно каких-то адских сущностей в жизнь мальчика. Эти дядя и старик Яков, конечно, они такие привидения, призраки. И старая графиня эта. У меня есть ощущение, что…

Фродо не является трикстером, увы. Трикстером в какой-то степени является Сэм. Его мысль, наверное, в том, что верность иногда важнее ума, важнее всех остальных чувств. То есть верность, лояльность, абсолютная преданность может оказаться спасением в мире, где мораль съехала, а принципы расшатались.

Фродо, понимаете, какой он трикстер? Он не носитель идеи, но он, в общем, олицетворение принципа, о котором очень точно сказал всё тот же Борис Гребенщиков. Когда-то он сказал, что синхронное появление двух трилогий о коротышках означает очень важный этап в самопознании человечества. ХХ век поставил маленьких людей перед необходимостью совершать великие дела. Герой перестал быть…