Ну, понятное дело, что герой «Марафона», потому что он все-таки талантливый единственный из них из всех, он писатель. Не зря Данелия дал ему стихи Володина («И падать для чего звезде падучей?.. Ни для чего? На всякий случай?»). Никакой эмпатии, симпатии, сострадания не вызывает у меня Зилов — ни в каком исполнении, даже в ефремовском (представьте себе, я его видел). Мне Зилов активно несимпатичен. И думаю, что Вампилову тоже, при всем сходстве фамилий. Герой «Полетов во сне и наяву» тоже не вызывает у меня ни симпатии, ни понимания. А вот герой «Осеннего марафона» — да. Хотя он слабак, но он иронический, умный слабак, способный иногда на великие взбрыки, великие действия.

У меня была такая мысль, что у Володина ремарки талантливее реплик. Мне кажется, он был прекрасным прозаиком, поэтом очень хорошим. У меня даже вышел небольшой спор с моим любимым Александром Миндадзе, когда он в интервью мне говорил: «Я, как ящерица, не могу отбрасывать свой хвост, а мой хвост в 60-х. Я считаю Володина великим». К тому же он его знал близко, они дружили.

Володин был очень крупным явлением. И нельзя не признать, что «Дочки-матери» — выдающийся сценарий. Я вообще считаю его скорее сценаристом, чем драматургом. Все считают, что вот зря он ушёл из театра. В его пьесах, мне кажется, слишком много условностей, и во всех, кроме «Старшей сестры», есть, по-моему, некоторая всё-таки…

Нет, Андрей, ни про то, ни про другое. Вы перечитайте рассказ Григория Горина, который назывался просто «Потапов». «Остановите Потапова!» его пришлось назвать, чтобы напечатать. Это рассказ (отчасти и фильм) об издержках новой жизни, о страшном темпе этой жизни, о необходимости всё успевать и о конформизме, о душевной глухоте, которая становится неизбежным следствием этого постоянно успевания. Позднее Александр Володин на ту же тему сделал «Осенний марафон», где герой тоже всё время бежит, но, в отличие от Потапова, герой «Осеннего марафона» наделён душевной чуткостью, и ему ситуация невыносима. Потапов, который делает всё по звонку, по свистку, по часам и так далее,— он, конечно,…