Нет, это, конечно, особая категория писателей, которые лучше всего пишут о себе. Из тех, о ком можно… Ну, я думаю, что Стендаль принадлежал к этой категории. А Флобер, например, не принадлежал. Это как экстраверты и интроверты. Кстати, Житинский мне когда-то говорил: «Напрасно считают, что легче всего писать о себе. Наоборот, это самое трудное, потому что в стихах можно быть в маске лирического героя, а проза раздевает тебя, как ничто, и здесь ты проговариваешься помимо собственной воли». Да, боюсь, это верно. Боюсь, это так.

Есть действительно литераторы, которые могут и умеют рассказывать только о себе. Солженицын называл это всё-таки «литературой второго ряда», «литературой…

Мое отношение к коммунарской методике сильно менялось, и к Соловейчику тоже. Я Соловейчика знал, мы с ним много спорили. Я его любил очень. Сын его сейчас продолжает его дело. Хотя, конечно, все мы понимаем, что уровень Соловейчика недостижим. Долгое время я, кстати говоря, слушал его лекционный цикл «Учение с увлечением», и он на меня вполне себе бойко действовал. Я, кстати, с большим удовольствием вспоминаю песенку группы, которая там пела (насколько я помню, это был «Последний шанс», группа Евгения Харитонова): «Маленький кузнечик до полудня спал, а с полудня до вечера на скрипочке играл». Я это очень живо помню.

Я Соловейчика люблю — люблю как человека и педагога. Со многим в его…