Александр Беляев писал очень плохие сначала рассказы, а потом — несколько гениальных романов внезапно. Мне кажется, что «Голова профессора Доуэля» — это очень высокий образец. И «Звезда КЭЦ», и «Проданный смех». Ну, я не говорю про «Человека-амфибию». «Человек-амфибия» — плохой роман, но прекрасно придуманный. Понимаете, вот Александр Грин — это гений, а Александр Беляев в моей табели о рангах месте на десятом после Александра Грина. Но он очень талантливый человек, безусловно, и очень мужественный.

Тоже не знаю, с чего. Профессор Доуэль был добрый, умный, прекрасный человек, оказавшийся жертвой собственного жестокого эксперимента. Никакой головы профессора Доуэля, мне кажется, мы здесь не наблюдаем. Понимаете, голова профессора Доуэля — это же такая экзотическая история. А мы наблюдаем историю до отвращения банальную и предсказуемую. Поэтому ничего особенно интересного здесь нет.

К тому же, главный герой история сейчас совершенно не Путин. С ним всё понятно. Главный герой истории сейчас общество. И это великолепное наследие тех времен, великолепный результат, что мы наблюдаем поразительно любопытные и наглядные вещи, происходящие с народом.

Я совершенно…

Нет. Беляев — хороший писатель, но Уэллс вообще придумал всю фантастику XX века. Из Уэллса вышли все, включая Стругацких и в огромной степени Азимова, и Брэдбери, и Толкиена даже. Уэллс — это автор, чей каждый роман из первых десяти-двенадцати пролагал путь в мировой литературе. Великий писатель. И книга Максима Чертанова довольно наглядно это демонстрирует. Не зря она вот так популярна среди фанов настоящих, любителей фантастики. Собственно только среди них, потому что все остальные считают, что Уэллс преувеличен. Нет, Уэллс — гениальный писатель.

Беляев очень талантлив, но рассказы его — это просто графомания, прости меня господи. А из романов — ну, подавляющее большинство сделано…

«Голова профессора Доуэлля», как и «Человек-амфибия» — это не о трансплантологии. Есть несколько сквозных фантастических сюжетов, когда нога начинает действовать самостоятельно, как в рассказе Фолкнера и фильме Тягунова, рука, как у Мопассана, соответственно, голова отдельно от тела, даже глаз иногда: «И только глаз мой карий-карий блуждает там, как светлячок» — такой страшный образ у Окуджавы. Это довольно интересная тема в мировой фантастике, когда орган как бы обретает собственную власть и как бы отторгает остальное тело, начиная действовать отдельно от него. У Мопассана, наверное, у первого это дошло до такого блистательного сюжетного варианта. Оба варианта рассказа…

Почитайте Беляева. Все-таки Беляев по своей языковой ткани писатель достаточно примитивный, достаточно суконный. У него есть блестящие сюжетные находки. Но в целом очень много наивных построений, очень предсказуемые фабулы. У него есть довольно много такой наивной напыщенности, которую мы ценили в то время. Она есть и у Трублаини в «Шхуне «Колумб», у всех фантастов и приключенцев 20-х-30-х годов. Тем не менее, это глоток кислорода в тогдашней литературе. У Белева есть вещи, написанные чуть получше, как, скажем, «Голова профессора Доуэлля», и похожи, как, скажем, «Человек-амфибия», но это все равно прекрасный, трогательный писатель, и мужественный человек, всю жизнь боровшийся с…