«Миф о Сизифе» был и остаётся одной из самых выдающихся книг XX века. И уж если выбирать то, что мне близко в западной философии XX века (хотя я вообще не большой любитель философии), то помимо Витгенштейна ничего, кроме французских экзистенциалистов, мне в голову и не приходит — из того, что было значительным. В особенно, конечно, Камю с его абсолютным радикализмом.

Я не знаю, как можно отделить у Камю философию от литературы. Прежде всего, конечно, «Чума» как самый радикальный роман XX века: бессмысленный подвиг, подвиг без стимула. Конечно, я очень высоко его оцениваю, не говоря уже о том, что это просто очень здорово написано. Некоторые детали «Чумы» врезаются в память. Вот этот кровавый…

А человек всегда побеждает абсурдно. Вам об этом и Камю рассказал: «Абсурдность — это вообще главная черта человеческого бытия». В «Мифе о Сизифе» это просто написано чёрным по белому.

Что касается смысла хемингуэевского сочинения, то это вообще повесть об участи человека в мире, почему она так и популярна: ты должен не сдаваться, вне зависимости от результата, вот и всё. И старик Сантьяго не просто устроил пир для акул, а он заставил задуматься двух туристов, увидевших гигантский скелет, он воспитал мальчика, он стал героем повести Хемингуэя. Пиром для акул всё отнюдь не ограничивается.

И потом, не важен результат, не важен количественный показатель, а важно, что рыба была очень…

Я, собственно, никогда не принимал его близко к сердцу, хотя «Миф о Сизифе» был в какой-то момент для меня очень важной книгой, лет в 17. «Бунтующий человек» проливает свет на психологическую сторону революции, особенно на анализ «Бесов» Достоевского». Видите, ли, величие Камю не отрицает никто, Нобелевскую премию тогда так просто не давали, да и сейчас её так просто не дают.

Но о Камю должны рассуждать скорее историки философии, нежели историки литературы. Он хороший писатель, нет вопросов, но я не чувствую себя достаточно подкованным, чтобы говорить о «Бунтующем человеке».

Помилуйте, какой он нудный? 310 страниц, у Камю все романы очень короткие. Я говорил о нем применительно к лекции — «Пандемия в литературе». У нас есть такое решение с Сашей Яковлевой, которая ведет программу «Нобель»: мы сделаем с ней дистанционный эфир очередной про Камю, и, конечно, будем говорить про «Чуму».

«Чума» — лучший роман Камю, безусловно. Может быть, это особенность моего вкуса, я очень не люблю «Постороннего». Собственно говоря, Камю в наименьшей степени писатель; Камю — мыслитель. Конечно, он художник, но художник кьеркегоровского склада, теоретизирующего. Как Бергсон, в конце концов, тоже получивший «Нобеля» по литературе. И конечно, высшая точка его карьеры — это,…

Мне кажется, что Камю – бесстрашный мыслитель и довольно обыкновенный писатель, не наделенный выразительной силой. Такое бывает, ничего в этом ужасного нет. И к «Чуме», и к «Постороннему» я отношусь с глубочайшим пиететом. Мне все понятно. Мне кажется, что «Падение» написано лучше всего. Но его романная трилогия уступает и «Мифу о Сизифе», и «Письмам к немецкому другу» 40-х годов. То есть для меня Камю прежде всего именно замечательный эссеист, публицист и мыслитель, создатель множества точнейших терминов. А «Чума», например, кажется мне написанной скучнее, чем она могла бы быть. Но с другой стороны, может быть, он и хотел изобразить страшную скуку пандемии, потому что в изоляции это неизбежно.…

Ну вы сравнили! «Одиночество в сети» — это галимый масскульт, простите, а миф о Сизифе — это грандиозный манифест абсурдности существования. Конечно, одиночество — это, в общем, нормальное состояние нормального человека. Для меня одиночество очень тяжело, в общем, невыносимо, но сравнить это с чувством бессмысленности жизни даже близко нельзя.

Одиночество, в общем, мне довольно привычно с детства. Другое дело, что я стараюсь с ним всё-таки как-то бороться и по мере сил этому научился. Я очень люблю, когда вокруг меня люди. Но этих людей должно быть очень немного, назовем это так. Я не хочу иметь много единомышленников. Это было бы для меня тревожным сигналом.