Конечно, это мнение американского общества, JFK был бешено популярен, но мнение Кинга глубже. Понимаете, здесь приходится ссылаться на свою лекцию «Евреи в мировой литературе». Понимаете, Холокост нанес роковой удар не только еврейству. Он нанес роковой удар миру, показав масштаб возможного злодейства. Мир получил огромную рану, потому что это можно и потому что большинство терпит, а другие участвуют и участвуют радостно, охотно. Застрелились после Бабьего Яра несколько немцев, но их были единицы. То, что такое возможно, делает мир гораздо более уязвимым. Примерно та же история с убийством Кеннеди. Масштаб этого злодейства — убийство американского президента, молодого, красивого, любимого даже в России (почитайте поэму «Памяти Кеннеди» Германа Плисецкого),— сам масштаб злодейства указывает на чудовищность человеческой участи. Слова в этой поэме — «Все кончено, они его убили»,— вот это и означает, что действительно, да, все кончено.
Кстати говоря, в России выученная беспомощность во многом покупается, объясняется количеством безнаказанных злодейств. И их все больше, и они все наглее. Убийство Кеннеди стало гигантским шоком для американского общества, как и убийство Мартина Лютера Кинга. Такие потрясения для нации даром не проходят, потому что чудовищное злое получает raison d'etre. Как, если и такое можно, то чего же мы хотим, о чем мы говорим?— вот об этом речь. А вовсе не в том, что Кеннеди как-то иначе повел бы историю Америки. Может быть, все было бы хуже. Но масштаб злодейства сам по себе больно обидная вещь, обидная для человека.