Войти на БыковФМ через
Закрыть

Чем так ужасна Макс Фрай?

Дмитрий Быков
>250

Макс Фрай, она же Светлана Мартынчик ( хотя это литературный псевдоним сначала двух писателей, Светланы Мартынчик и Игоря Стёпина), совершенно ничем не ужасна. Я думаю, она прекрасна.

Я не берусь оценивать человеческие способности и человеческие качества Макса Фрая, поскольку Макс Фрай и Светлана Мартынчик — это разные существа. А что касается прозы Макса Фрая, то читать ее я не могу. Ну просто не могу совершенно.

Хотя у нее бывают замечательные идеи. Например, «Книга начал» — это очень изящная идея: первые фразы нескольких произведений. Действительно очаровательная стилизация, хотя не всегда смешная. Мне кажется, это можно было бы сделать веселее. Но если я такой умный, я должен был бы это сделать сам. А так я оцениваю это как идею.

А что касается прозы, всех вот этих похождений сэра Макса, я просто не могу это читать. Это что-то бесконечно произвольное, бесконечно однообразное и, по-моему, очень скучное. Есть люди, которым это очень нравится — ну ради Бога, пожалуйста. Я же не претендую ни на какую истину в последней инстанции. Просто для меня нет этого писателя, а меня нет для него. Ну и хорошо. Пусть он себе как-то.

Знаете, вот есть какие-то явления… Не все. Есть явления, которым я, например, интенсивно враждебен, с которыми я борюсь, которых я хочу, чтобы не было. Но здесь бороться не с чем. Поэтому я оцениваю это, исходя из позиции Псоя Короленко:

Я тебя не трогаю,
И ты меня не трогай.
Иди своей дорогою,
А я — своей дорогой.

Это нормально. Другое дело, что когда мне начинают в перл создания возводить, например, произведения Елены Элтанг, которая находится в «отряде» Макса Фрая, грубо говоря, продюсируется им или хвалится им (назовем это так), это меня смущает. Проза Елены Элтанг кажется мне вычурной и лишенной мысли. Но это, опять-таки, мои частные проблемы, на которые я имею право. Мой вкус узок.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
По какой причине у Николая Гоголя и Виссариона Белинского завязалась переписка?

Он возник, потому что Белинский не читал второго тома «Мертвых душ». Вот, понимаете, какая штука? У Михаила Эпштейна, очень мною любимого, у него есть очень зрелая мысль о том, что художника всегда можно уподобить беременной женщине. Надо очень его беречь. Потому что мы не знаем, что он родит, что там внутри. Мы не знаем будущей судьбы этого ребенка, но можем его изуродовать в утробе. Белинский реагирует на «Выбранные места…», и это понятно. Но вот, к сожалению, почти никто, даже Игорь Золотусский, предпринимавший попытки реабилитировать эту книгу, они не проследили соотношения, сложного соотношения между этой книгой и вторым томом «Мертвых душ».

Мне представляется, что второй том…

Насколько реальны метафизические встречи Скруджа с духами Рождества в произведении Чарльза Диккенса «Рождественская песнь в прозе»?

Речь идет о терзаниях его духа, это метафора. Что вы ждете от Диккенса вообще реализма? Они нереальны, и никакие духи ему не являлись, три духа. А если и есть где-то более-менее потуга на триллеры, так это, конечно, в пятой повести — «Одержимый, или Сделка с призраком». Я думаю, что здесь нет никакого духовидения, это нормальная диккенсовская метафора. В какой степени сам Диккенс верил в такие вещи? Думаю, что не очень верил. Он как раз, скорее, такой реалист социальный, но он верил в удивительные, сверхъестественные силы человеческой природы. И потом, надо сказать, что какая-то попытка разоблачить мистику есть и в «Тайне Эдвина Друда».

Почему детектив стал главным викторианским жанром и,…

Кто лучше всех написал биографию Александра Солженицына?

Солженицын. «Угодило зернышко промеж двух жерновок» — наиболее точный портрет его души. Неприятный портрет. Но человек, который пишет о себе «Я хороший», как я уже сказал, не может вызывать симпатии.

Конечно, книга Сараскиной замечательна, но во многом апологетична, недостаточно критична. Вот книга Сараскиной о Достоевском, на мой взгляд, гораздо более совершенна, и там сказаны очень многие жесткие, нелицеприятные и неожиданные вещи. Но, конечно, книга о Солженицыне, как первая русская фундаментальная биография, заслуживает внимания. А так, конечно, надо читать то, что писал Солженицын о себе. Ну и конечно, статья Андрея Синявского «Чтение в сердцах». Но она совсем не биография.…

Не кажется ли вам, что вы несправедливо оцениваете журналистку Елену Костюченко?

Я не оцениваю Елену Костюченко, я не оцениваю ее посты о 90-х годах и ее «не прощу». Мне кажется, что у Елены Костюченко примерно та же проблема, что и у большинства журналистов, которые хотят стать писателями. Наверное, она была и у меня, но я-то себя всегда чувствовал скорее писателем, журналистика была моим способом выживания и заработка. Елена Костюченко – гениальный репортер, как репортеру ей нет равных. Но как писателю  – есть, и я говорю об этом без зависти, потому что мои книги тоже переводятся, чего мне завидовать-то?

Но мне представляется, что книга «Моя любимая страна» – это  книга во многих отношениях истеричная и в некоторых отношениях спекулятивная. Иными словами,…