Если посмотрите на сказки Андерсена, например, на «Красные башмаки» или на «Ледяную деву» — на серьезные андерсеновские сказки, вы обратите внимание на то, что они гораздо жесточе, чем многие взрослые тогдашние сочинения. У ребенка есть определённый запас прочности, запас бодрости, некоторая повышенная сопротивляемость. Ну что вы хотите? Они действительно — дети — не очень склонны жалеть других, потому что такого драматического опыта жизни у них, слава богу, нет. Да, до них труднее достучаться. Именно поэтому готика — это жанр детства человечества. Я, например, думаю, что в подростковый возраст человечество вступило с романтизмом.

У меня была лекция про «Замок Отранто», «Монаха»…

Про нее у меня есть статья большая в «Дилетанте». Когда-то мне Наталья Трауберг, увидев у меня на кровати раскрытую Фланнери О’Коннор, сказала: «Очень трудное чтение, как вы можете?» Трудное, болезненное. Фланнери О’Коннор была, конечно, человеком тяжело больным, и дело не только волчанке. Она свой католицизм, свою веру переживала так трагически, так мучительно… Это к вопросу о нашей давней дискуссии, нашей статье с Иваницкой о проблеме ценностей.

Дело в том, что некоторые почему-то полагают, что наличие ценностей, стройного мировоззрения и стойких убеждений приводит человека к душевной гармонии и  – я бы сказал даже – к успокоенности. Это не так. Чем стройнее ваше…