Друг мой дорогой! Я совершенно с вами согласен в том смысле, который вкладывал в эту же коллизию Аксенов, об этом «Остров Крым». Народу не следует слишком сильно приближаться к интеллигенции, белогвардейскому Крыму не следует приближаться к России, потому что Россия его сожрет, потому что народ сожрет интеллигенцию. Потому что дело интеллигенции — быть лучшей, отдельной частью народа, быть в авангарде, а не стараться влиться обратно.
Но я говорю о другом. Не надо сливаться. Нет, я говорю о том, что надо вырабатывать формы контакта. В России они вынужденно вырабатываются. Потому что когда в Америке реднек условный из Арканзаса не поймет представителя университетской Америки, им просто не о чем будет говорить,— это ситуация катастрофическая. И в сегодняшней России дикое расслоение было бы ужасно. Но, слава богу, сейчас я начинаю замечать определенную солидарность, ведь понимаете, в чем дело: этот клин они и вбивают. Они все время пытаются рассорить народ с интеллигенцией, натравливая якобы условный Нижний Тагил на условную Москву, условного Холманских на условного Навального. Что ещё страшнее — условных «образованцев» (страшное слово, придуманное Солженицыным) на условных же пролетариев (сегодня все это условные вещи). Это они расшатывают эту коллизию. Я не призываю народ сливаться с интеллигенцией, я призываю их к солидарности. Ну это все равно, как мужчина и женщина очень разные. Я не призываю менять пол и превращаться в третий пол. Но именно благодаря контакту этих полов и продолжается род человеческий.
Понимаете, вы очень молодая ещё женщина, вы очень молодой писатель, и мне нравится то, что вы пишете, хотя я много вам надавал всяких полезных советов и замечаний. Вы замечательно умный и талантливый человек, у вас совершенно классные письма. Но это — проявление молодой бескомпромиссности, которую я помню по себе. Господи, сколько мне было, когда я сам писал обо всем этом. Да я и сравнительно недавно писал:
Для чего уже теперь-то,
В предпоследние века.
Мне косить под экстраверта,
А тебе — под добряка?
И вот это:
Мол, и кровь-то ты, и почва,
И мякина, и металл.
Мол, и я такой же точно.
Только больше прочитал.
…
Не мучу я больше воду,
Мелкий бисер не мечу.
Гегемону, антиподу
Полюбиться не хочу.
До небес стоит преграда
Между нами, удалец,
И не ты моя лампада,
И не я тебе чернец.
У меня бывают такие настроения, но отказ от слияния, отказ от единства не означает отказ от контакта. И мне кажется, что мы как-то будем играть в их игру, мы будем лить воду на их мельницу, если мы согласимся с их разделением, если мы пойдем у них на поводу. Мне кажется, что без единства, без консенсуса по некоторым знаковым вещам мы ничего не изменим в России. Ведь их принцип — это «разделяй и властвуй». Это и Сталин пытался делать — разделить всех по профессиональному признаку, одни льготы для шахтеров, другие — для писателей, одни — профсоюзу артистов, вторые — у моряков. Понимаете, разделить общество по стратам — это вернейший способ лишить его консенсуса по базовым вещам, а по этим базовым вещами должен быть консенсус.
Понимаете, Лучников в «Острове Крым» — это не любимый мой герой, конечно. Но если бы у Лучникова не было бы комплекса вины определенного перед народом за эту интеллигенцию, то я думаю, что он бы не был достоин уважения. Мне кажется, что никто не заставляет вас любить или сливаться, но ощущение общности и родства с большой Россией у условного Крыма, у интеллигенции быть должно.
