Все примеры, которые вы приводите, касаются 20-30-х годов и ситуации, когда, условно говоря, женщинам аристократичным некуда было деваться. Для них единственным способом выживания, а очень часто и спасения семьи становился брак с преуспевающим новым классом. Это могли быть офицеры, военачальники, не обязательно солдафоны. Это могли быть в том числе и преуспевающие администраторы. Кстати вот, в антологии «Маруся отравилась» есть несколько текстов, которые рассказывают о том, как красавицы из «бывших» пытаются спастись, прислонившись к новым героям. Это явление всевременное, универсальное. Помилуйте, а разве в 90-е годы бандитам не доставались лучшие девушки? Иногда часто интеллигентные красавицы-студентки. Бывало и такое.
Но если говорить о том, что вас занимает, то есть — а тяготеет ли красавица к солдафону или, вообще говоря, красавица к такому сильному человеку, такому доминантному лидеру? Я не думаю, что это так. Потому что как раз доминирующей чертой такого типа очень часто является грубость. А грубость женщине никогда не нравится. Не нужно думать, что «grab the pussy», как выражается один американский политик,— это лучший способ подхода к женщине. Мне как раз представляется, что в данном случае речь идет о чистой не скажу даже корысти, а о единственной модели выживания.
Понимаете, когда говорят, что (это тоже очень распространенное мнение) Россия очень склонна к авторитаризму, что она очень любит, чтобы её подчиняли. Что Россия — это такая женщина, любящая насилие. Мало того, что это такой довольно примитивный сексизм, но это ещё и ложь, потому что очень часто у России-то другого выбора не бывает. Говорить то, что она любит палку — это как минимум, значит не очень любить свою страну, значит подозревать в ней худшие тенденции. Она этого не любит, но просто ей особо не дают негодовать. Больше того ей особо не дают возмущаться. Ну а потом — привычка, возникает уже тот самый стокгольмский синдром. Да и если все время внушать, что мы в кольце врагов,— тут-то уж подумаешь: «Лучше нас бьют свои, чем чужие». Хотя вот это постоянное болезненное муссирование этой темы «нас все время хотят бить чужие» — это для того и придумано, чтобы нас били свои. Такое решение внутренних проблем внешними средствами, довольно примитивными тоже.
Нет, конечно, никакой подчеркнутой любви красавиц к солдафонам или России к авторитаризму, в реальности нет. Марусе в «Утомленных солнцем» особенно выбирать не приходилось, тем более, что в картине показана альтернатива в виде Мити — такого интеллигента, интеллектуала, человека её круга, который пошел на службу в НКВД. Такое тоже бывало. И там проводится довольно здравая мысль о том, что необразованный и неотесанный комбриг все-таки лучше нквдшника. Конечно, там можно спорить о расстановке моральных акцентов в целом, о натуральности всей этой ситуации, но если выбирать между Котовым и Митей, то как-то Михалков на тот момент делал выбор вполне однозначный. Другое дело, что и альтернатива эта придумана так, чтобы комбриг Котов выглядел универсальным спасителем.
