Наверное, если бы я ее не любил, я бы не попросил у нее стихотворения на новогоднюю встречу, и я бы не читал этого там. Она пишет очень много, пишет практически каждый день. Это у нее такая епитимья на себя наложена. Может быть, она думает, что таким образом она останавливает войну. Может быть, она думает, что чем больше стихов, тем быстрее война вытесняется из мира. Как бы мы заполняем все пространство и вытесняем войну. Такое бывает.
Аля Хайтлина – хороший поэт. Она безусловный поэт, настоящий. Иногда она действительно давит на читателя, иногда она прибегает к запрещенным приемам. Там слишком много того, что называется «ниже пояса». Это не в смысле эротическом, а в смысле о детях, слишком много сентиментальности педалированной, слишком много ситуаций, которые не лезут в стихи, потому что они слишком страшны для этого. Но, скажем, в отличие от Долгаревой, она безусловный поэт. И когда она на эти слезные железы читателя давит, она делает это с благородной целью, а не для того, чтобы культивировать в читателе, допустим, ненависть.
Вообще, мне кажется, что поэзия Хайтлиной – это замечательное литературное явление. Там, где она перебирает, впадает в сентиментальность или в сюсюканье… но ведь сказал же Кибиров: «Я лиру посвятил сюсюканью». Это тоже легитимная поэтическая краска, это имеет смысл. Если поэту кажется, что он таким образом останавливает войну, он имеет право на пережим. И вообще, что мы все одержимы требованием хорошего вкуса?
Когда безвкусица проявляется ради демонстрации авторской утонченности или авторской душевной элитарности, или авторского эстетизма, как у Воденникова, это настораживает, как всякий дурной вкус. Поэтому эволюция Воденникова была для меня слишком предсказуемой. Не говоря о многих человеческих проявлениях, которые тоже настораживали. А Хайтлина не кокетничает ни минуты, в ней нет никакого нарциссизма, она даже иногда подставляется. Да, некоторые ее стихи кажутся мне пережимом, но иногда ради благой цели можно и поспекулировать на читательских чувствах. Не надо так уж их беречь, читателя беречь не надо. Как сказала одна замечательная женщина-прозаик и драматург в частном разговоре: «А кто вам сказал, что я обязана вас щадить?»
Мне тоже кажется, что мы не подписывали никого щадить. В конце концов, поэзия – это как раз искусство тактичного, умного, но спекулятивного хода. Поэтому стихи Хайтлиной, во-первых, кажутся мне благородной задачей. А во-вторых, у нее есть несколько текстов абсолютно безупречных. И я рад, что после долгой поэтической паузы она переживает настоящий поэтический ренессанс, и ее топливом являются вовсе не чьи-то жестокость и страдания. Ее главное топливо – то, на чем она рефлексирует; то, с чем она работает, – это чувство беспомощности. А чувство беспомощности для поэта вредно, он должен его преодолевать. На наших глазах происходит чудовищный абсурд. Всем все понятно: никто ничего остановить не может, кроме тех, кто помогает Украине и кроме самой Украины.
Естественно, на этом фоне всякое даяние блага, всякое участие в этой войне на стороне добра, на стороне беззащитных мирных граждан, на стороне обстреливаемой Украины, которая стала объектом совершенно цинично оправдываемой, не имеющей оправдания агрессии, – всякое участие здесь есть благо. И поэтому нам надо не вкусовые претензии предъявлять (это успеется), а сказать спасибо поэту, который отважно работает с реальностью.
Вот говорят (да и мне пишут последнее время), что Хайтлина спекулирует на детской теме. Но ведь страдания детей – это самое страшное, что происходит. Тем более, она мать, тем более она мать двоих детей. Естественно, эта тема задевает ее больше всего. Какого черта она из-за этого должна прятать от кого-то свои эмоции от происходящего?
Помните, Пастернак сказал:
Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.
Это же Евтушенко взял когда-то эпиграфом к своему «Детскому саду» – фильму о детях на войне, фильму очень значительному, кстати. Сцена, где маленького воришку бьют на базаре, производит до сих пор впечатление довольно дикое. Кстати, хороший был фильм. Евтушенко был человек, талантливый во всем.
И вот я думаю, что если Хайтлина привлекает внимание к таким темам, то и благо ей, ей спасибо надо сказать. А с хорошим вкусом во время войны у всех довольно большие проблемы. У войны вообще большие проблемы с хорошим вкусом.
