«Повелитель мух» на самом деле действительно послевоенная книга, а не умозрительная.
Голдинг, он вообще немножко суховат и, конечно, такое пиршество фантазии как в упоминаемой вами книге Стругацких «Трудно быть Богом», такого изобилия амбивалентных деталей, такого избытка сложных мыслей вы у Голдинга не найдете. Он как писатель даром что нобелиат, он немного иллюстративен, у него есть, конечно, абсолютные шедевры, ну там, скажем, «Наследники», которых Михаил Успенский называл самой сложной фантастикой, даже не фантастикой, может быть самой сложной сказкой XX века. Он говорил, что надо три раза и перечитывать, чтобы хоть что-то понять. Ну и конечно «Шпиль», выдающееся произведение в замечательном переводе, насколько помню Хинкиса. Ну и «Повелитель мух», который тоже переведен, на мой взгляд, безупречно и сам по себе он довольно сложно и цветисто написан. Но, видите, у меня есть ощущение, что «Повелитель мух» он не то чтобы умозрителен, он слишком беспощаден. Слишком не милосерден, потому что ведь «Повелитель мух» по Голдингу, это ещё и повелитель мира. Вот мир для него действительно вот таков. И можно понять эту мысль, собственно, я кстати помню очень хорошо, как на артековском кинофестивале у нас был ночной тайный просмотр «Повелителя мух». С чем это связано. Ну, там Елена Суриц перевод, вот я сейчас проверил. Она как переводчик всегда немножко старается (неразборчиво), но это, в конце концов, не портит. Голдинговскому стилю это мне кажется адекватно.
Был этот ночной просмотр «Повелителя мух», потому что на артековском детском фестивале внезапно было сочтено, что показывать эту картину детям не следует. Мы в пресс-центре, журналисты и начальник этого пресс-центра Андрюша Давыдов на свой страх и риск отобрали самых умных детей и так называемых юнкоров, которые делали фестивальную газету «Остров А». Человек 50 их, наверное, было и мы набились в этот крошечный пресс-центр и вот так же я помню, как мы когда-то в школе Юного журналиста в 83-м году смотрели «Зеркало», копия которого была на журфаке. Вот, сидя друг на друге буквально. Тем не менее, это было одно из самых сильных моих впечатлений.
Вот также мы смотрели «Повелителя мух» бруковскую версию этой книги. Посмотрите этот фильм. Он довольно сильный, очень мрачный, сумрачный, там все время ударяет этот жуткий барабан судьбы. Но там понимаете, в чем гениальное прозрение Брука. Когда они входят на корабль, спасаются с острова, мы понимаем, что на корабле все то же самое. И во внешнем мире все то же самое. Это то же то, что сказала мне Вера Хитилова, царство ей небесное. Они ведь уезжают с одной турбазы волчьей на другую турбазу волчью. Так что мир «Повелителя мух», да, вот Голдинг так видел мир. Он отличался вообще крайним пессимизмом при взгляде на человечество. И поэтому, конечно, ждать от него той яркости и того богатства, что от Стругацких, нет, он писатель скорее аскетического склада.