Понимаете, вечный вопрос о том, почему был разрешён «Тихий Дон» — книга ведь антисоветская по самой сути своей. Кстати говоря, во многих отношениях с нынешних позиций, пожалуй, что даже и русофобской можно было её назвать. «Тихий Дон» был разрешён, как замечательно сформулировал один мой школьник, потому, что это наглядная демонстрация. Если с вашей бочки снять стальной обруч, она мгновенно превратится вот в это, она рассыплется. Если у вас не будет царя, ваше общество превратится в кровавую кашу. «Вам необходим я, потому что иначе вы при первом сигнале срываетесь в самоистребительную бойню». И в этом смысле Сталин мог понять «Тихий Дон» как роман о необходимости авторитарной власти.…

Сам Булгаков имел в виду то, что написано у Зинаиды Гиппиус:

И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не понимающий святынь.

То, что Шариков будет расчеловечен обратно, особачен. Он не смог воспользоваться свободой и использовал ее, чтобы котов душить и секретарш к себе водить. И профессор Преображенский поступит с ним соответственно. Вот, собственно, и всё, что имел в виду Булгаков.

Роль Борменталя и Швондера во всём этом — это роли такого второго плана. Борменталь, несомненно, один из представителей интеллигенции — более мягкий, чем Преображенский, как бы такой вечный ассистент. А Швондер — он не силовик. У Булгакова нигде нет мысли, что…