Вильгельм Кюхельбекер

Конечно, остается. Он остается полузабытым в силу лени и нелюбопытства русского читателя, который перекормлен хорошей поэзией. Кюхельбекер был выдающимся поэтом. И его эпическая поэзия, его романы в стихах, его исторические драмы. Прав Тынянов, что архаика в двадцатые годы, ода, например, получила новую жизнь, и очень многое у Кюхельбекера оказалось провиденциальным, блистательно угаданным. Но в России столько великих поэтов, что Кюхельбекер как-то не вошел в читательский канон. И Батюшков не вошел, между прочим, да и Веневитинов не вошел. Ну мало ли было в России гениев, которых знают еле-еле, потому что они помещаются в тени Пушкина?

Жизни совершенно необязательно его ударять. Гебоидность излечивается не этим. Она излечивается тем, что с человеком происходит чудо, что он встречается с чем-то другим. Я говорю, воспитывает не жестокость, а воспитывает чудо. И надо встретиться с чем-то волшебным, непредсказуемым, непонятным. Стругацкие учат нас, что человек проверяется непонятным. И мне кажется, если эта непонятность как-то достаточно глубоко подростка потрясёт, то у него исчезнет вера в свою абсолютную правоту. Я думаю, что большинство детей в 11–13 лет очень жестокие. Вот они мучили Кюхельбекера, и Пушкин принимал в этом участие. А потом он стал задумываться. Может быть, поэтому Кюхельбекер и казался ему таким важным…