Я из Пруста читал, из уважения к Кучборской, которая у нас преподавала «По направлению к Свану», и из личного интереса — «Пленницу» и «Беглянку», потому что в силу разных обстоятельств в 92-м, году меня проблема ревности сильно волновала. Но при всем при этом я не знаток Пруста, и скажу вам больше — я его не любитель. Мне кажется, что из всех репутаций XX века репутация Пруста самая дутая. Вот считается, что XX век стоит на Прусте, Кафке и, может быть, Джойсе. Я считаю, что он стоит на Томасе Манне в гораздо большей степени. Ну, Кафку я люблю, Джойсом восхищаюсь и тоже люблю, пожалуй. Пруст, по-моему, совершенно нечитабельный писатель. Но это давняя тема моих споров с Кушнером, который всегда доказывает,…

Да знаете, он, во-первых, многажды писал, что он там такого нашел, а во-вторых, мое скептическое отношение к Прусту — это отношение к первым трем томам — к «Германтам», к «Под сенью девушек в цвету» и «По направлению к Свану». Я больше всего люблю «Пленницу» и «Беглянку», «Содом и Гоморру» мне интересно было читать. Там, где начинается эта скрежещущая ревность, там, где начинается кровь и мясо, там мне это было уже интересно. Потом — могу или не могу я это соотнести со своим опытом,— но это хорошо написано, ничего не поделаешь. Кушнер считает, что это именно поэма в прозе.