Я вам хочу напомнить, что этот ряд складывается на самом деле из Онегина (Онега), Печорина (Печора), Рудина (река Руда, протекающая на юге России и в Польше, по-моему — ну, в Польше уж точно), Волгина (героя «Пролога») и Ленина. Онегин — Печорин — Волгин — Ленин. Ленин тоже взял такой псевдоним, потому что считал себя, мне кажется, лишним человеком, хотя есть и другие версии. Да, это такой тип. Правильно сказал Бахчинян: «Лишний человек — это звучит гордо!» Есть хорошее определение Владимира Гусева: «Лишний человек — это человек, соотносящий себя с вневременными критериями». Я, в общем, считаю, что лучше быть лишним, чем востребованным.

Я только что приехал с лекции по Рязанову («Рязанов и русская литература»), где рассматривал эволюцию у Рязанова — всё-таки очень литературного режиссёра — трёх тем: тема человека государственного (это Мерзляев, например, или гэбист из «Предсказания»), тема человека маленького (это Лукашин, например, Новосельцев) и тема человека лишнего, сверхчеловека, если угодно. Дело в том, что тема лишнего человека в российской литературе очень быстро начала эволюционировать (обратите на это внимание) в тему сверхчеловека. Онегин — классический лишний человек, и, в общем, он ничтожество. Пушкин и относится к нему, как к ничтожеству, и весь роман — это акт мести Александру Раевскому.

Я помню,…