Алексей Толстой, конечно, и не только «Упырь» или «Семья вурдалака», или «Встреча через триста лет», писанная по-французски. Скорее мне приходит на ум баллада «Волки» — одно из самых страшных произведений в русской литературе. Или, например, если уж на то пошло, «Песни западных славян», «Видение». Ну, как вам сказать? Привидения — это такие… Ну, очень мало этого в русской литературе. Поэтому, когда мы с Юлией Ульяновой составляли сборник «Страшные стихи», мы довольно много отфильтровали. Но самое страшное стихотворение, которое я мог бы назвать (и оно тоже имеет отношение к привидениям),— это, конечно, блоковские «Шаги командора», абсолютно загадочное произведение. Ну, «Телефон» Осип…

Ну, во-первых, это все-таки экранизация — экранизация «Серого автомобиля» Александра Грина, пусть и достаточно вольная. Если вспомить, там на фоне самых страшных кадров звучали стихи Блока «Шаги командора» в исполнении Эдуарда Багрицкого. Знаменитое чтение, которое, по выражению Льва Шилова, можно просвистать, настолько оно музыкально:

Тяжкий, плотный занавес у входа,
За ночным окном — туман.
Где теперь твоя постылая свобода,
Страсть познавший Дон-Гуан?

И конечно… вспомним потрясающие, с интонациями бьющих часов эти слова:

Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет.
Анна встанет в смертный час.

Ну…