Это было в 96-м году. Это из цикла стихов, посвященных Ирке Лукьяновой. Совершенно никакой здесь нет тайны. Мы были в гостях вместе, и потом я придумал последнее четверостишие:

И после затянувшейся беседы
Выходит в ночь, в московские сады,
С неясным ощущением победы
И ясным ощущением беды.

А потом уже была придумана к этому история и придумано все остальное. Это была дикая жара, я помню, была страшно жаркая такая московская ночь. И я не мог уехать на дачу, потому что работа была в «Собеседнике». Все в отпусках, а я сидел в Москве. И просто сидя на балконе вот этой душной ночью, такой зеленой и прекрасной, когда… Там у нас как раз липы такие растут в свете фонаря и…