Войти на БыковФМ через
Закрыть
Литература

За что так любят Эрнеста Хемингуэя? Что вы думаете о его романе «Острова в океане»?

Дмитрий Быков
>500

Я не люблю Хемингуэя. Я довольно высоко его ценю, но это писатель, который вызывает у меня очень сильное раздражение.

Год назад я как раз жил в одном американском доме, и там стоял «For Whom the Bell Tolls». Я стал его перечитывать. «По ком звонит колокол», про который, помните, Набоков сказал: «Читал я у него когда-то что-то about bulls, bells and balls (о быках, яйцах и колоколах)». Очень точно. Действительно, bulls, bells and balls у него в огромной степени.

Мне эта книга показалась такой детской, такой подростковой, такой ученической. Роберт Джордан такой дутый, фальшивый герой, столько самолюбования! Такие идиотские, пошлые любовные сцены! И так все его любят непонятно за что. Там не на чем взгляду отдохнуть, кроме Каркова — это такой Кольцов, маленький изящный человек с капсулой яда, зашитой в воротник гимнастерки. Хотя тоже дешевка ужасная.

А вот что меня совершенно взбесило, так это «За рекой в тени деревьев». Хуже этого Хемингуэй не писал ничего. Но эта вещь всех разочаровала. её читать вообще нельзя.

Более-менее — «Прощай, оружие». Очень мне нравится «Старик и море». «Иметь или не иметь», мне кажется, имело только тот смысл, что Стругацкие взяли оттуда структуру «Пикника на обочине», а больше ничего ценного оттуда не произошло.

Но что мне уж совсем не нравится, так это «Острова в океане» с этими диалогами якобы с подтекстом. Новодворская, считала, что это вообще одна из лучших книг 20 века. Мне «Острова в океане» кажутся претенциозными, затянутыми. Все 3 части — однотипные. И, конечно, он разучился пластике, разучился писать. Океана не видно. В общем, это слабая, по-моему, книга. И сам Хемингуэй — это, по-моему, писатель для 1 класса гимназии.

Понимаете, когда читаешь Фолкнера, тебя это может раздражать избыточностью, повторами, ненужной многосложностью — чем угодно. Сквозными темами инцеста, слишком большим вниманием, которое уделяется Флему Сноупсу или Сарторису. Да ради Бога! Но для меня Фолкнер — это гениальный творец мифа. Великий трагический писатель. Каждая капля такого тяжелого, кровавого потока, который на тебя низвергается — это капля сложного, прекрасного, кровью давшегося вещества. Капля авторской крови. А то, что Хемингуэй на тебя извергает — ну это какая-то химическая жидкость, очень умозрительная.

И потом, понимаете, меня жутко раздражает его дикое высокомерие относительно всех остальных. Очень закомплексованный человек. Вот Скотта Фицджеральда он все время шпынял. А ведь Скотт Фицджеральд, если взять «Великого Гэтсби», писатель на две головы выше Хэма. Он мало того что талантливее — он и остроумнее, и веселее, и убедительнее. Главное, что он более тонко работает.

Вы говорите, подтекст. Да у Фицджеральда одна сцена обеда, когда, помните, герой поехал к своей любовнице, а она принимает гостей, ведет себя как дама света и говорит: «Прислуга вечно тебя обворовывает», а сама — жена хозяина бензоколонки. Это когда Том везет их в свое уютное гнездышко. Одна эта сцена стоит всего хемингуэевского романа — любого. А вы говорите…

Поэтому Хэм, конечно, страшно раздутая и переоцененная фигура. Но очень несчастный человек, трагический. «Старик и море» — да, гениальная вещь. Рассказы типа «Индейского поселка» или «Снегов Килиманджаро» — да, там конечно 100 рублей. Но именно рассказы. В романах он, по-моему, себе неравен.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Вещая ящерица 10 апр., 18:14

Как же Быков завидует Хэмингуэйю, что даже кушать не может.

Согласны ли вы, что у книги «По ком звонит колокол» Хемингуэя нет аналогов в литературе о Гражданской войне?

Ну как же нет? А что, «Памяти Каталонии» хуже, что ли? Да она и написана гораздо лучше. Оруэлл написал выдающийся очерк, который для моих вкусов, для моего пристрастия к документальной прозе — подарок настоящий. Он стоит для меня гораздо выше, чем вся художественная проза об испанской войне, которой, кстати, довольно много.

Дело в том, что «Памяти Каталонии» — это потому ещё великое произведение, во всяком случае, более значительное, чем «Испанский дневник» Кольцова. Почему оно для меня так важно? Потом что это духовная биография. Это ведь не про Испанию, это про эволюцию собственную. В этом смысле Испания — не более чем предлог для того чтобы обсудить собственный внутренний кризис,…

Не кажется ли вам, что Хемингуэй получил Нобелевскую премию за повесть «Старик и море» заслужено, а Пастернак за роман «Доктора Живаго» — нет?

«Доктор Живаго» — это «не плохая литература, а другая литература». Пользуюсь замечательным выражением блестящего филолога Игоря Николаевича Сухих. Он правильно пишет: «Подходить к «Доктору» с критериями традиционной прозы довольно смешно. «Доктор» — символистский роман».

Что касается «Старика и море». Ну, понимаете, «Старик и море» — замечательная повесть. И даже я склоняюсь к мысли, что это лучший текст Хемингуэя вообще, потому что все остальное (ну, может, ещё «Иметь и не иметь») сейчас считается как просто понтистые, какие-то подростковые сочинения. Но при всем при этом это просто… Жанр-то тот же самый — символистский роман. И «Старик и море» — это наш ответ Мелвиллу. А…

Почему люди короткой эпохи: Лермонтов, Печорин, Фицджеральд — гениальны, но обречены?

Потому и обречены, что слишком тесно связаны со временем. Выразитель эпохи обречен погибнуть вместе с ней. Я все-таки не думаю, что Фицджеральд подходит к этому. Да, Печорин — герой своего времени, но Фицджеральд не совсем. Фицджеральд, конечно, порождение эпохи джаза, но лучший-то его роман написан после эпохи джаза, и он сложнее, чем «Великий Гэтсби». Я разумею, естественно, «Ночь нежна». «Tender Is the Night», конечно, не так изящна. Как сказал Олеша: «Над страницами «Зависти» веет эманацией изящества». «Великий Гэтсби» — очень изящно написанный роман, великолепная форма, невероятно компактная. Но «Ночь нежна» и гораздо сложнее, и гораздо глубже, мне кажется.

Есть ли нехудожественные произведения, которые нужно изучить, чтобы лучше понимать природу творчества?

Обычно рекомендуют «Золотую розу» Паустовского как самое легкое чтение, но я бы так не сказал все-таки. Хотя это убедительно и довольно полезно. Все-таки Паустовский был честный писатель, и он увлекательно рассказывал о процессе рождения замысла. Мне кажется, что и Солженицына интересно почитать, «Бодался теленок с дубом» — как формируется мировоззрение, и вот эти «ловимые» дни, когда приходят мысли, образы. И «Литературная коллекция» его. Он довольно подробно пишет о психологии творчества, о творческом процессе,— и это, может быть, самое увлекательное, что у него есть. Ну и очень полезно почитать переписку крупных авторов. Для меня дневники Чивера были в своем время совершенно настольным…

Согласны ли вы, что Кабаков, будучи учеником Аксенова, шел по пути мачо-Хемингуэя, но под конец жизни занял примиренческую позицию?

Нет. У него не было примеренческой позиции. И консерватизм Кабакова был изначально, как и в случае Новеллы Матвеевой, формой неприязни к нуворишеству. Я писал об этом, и довольно точно об этом написала Татьяна Щербина. И Кабаков уже в 90-е годы никаких иллюзий не питал по поводу этой перестройки, он и к советской власти сложно относился, а ведь то, что началось в 90-е, было советской властью минус электрификация всей страны, минус просвещение, минус социальное государство. В остальном это была такая же советская власть, и ее очень быстро стали осуществлять бандиты, эстетика которых мало отличалась от советской. «Сердца четырех» Сорокина, которые написаны как раз о 90-х годах,— это…

Что вы думаете о последнем произведении Эрнеста Хемингуэя «Острова в океане»?

Новодворская считала его лучшим романом Хемингуэя. Я не считаю лучшим, но там есть, в третьей части особенно, замечательные куски. В общем, в основном вы правы, конечно, самоповторная вещь. Хэм… Понимаете, что с ним происходило? Вот Фолкнер, с которым они друг друга недолюбливали, хотя шли ноздря в ноздрю и «Нобеля» своего получили почти одновременно (Фолкнер, кстати, раньше, по-моему), вот для Фолкнера весь его творческий путь — это преодоление новых и новых препон. Он уперся в стенку — пошел дальше, пробил ее. Уперся — пробил дальше. Он меняется же очень сильно. Фолкнер «Притчи», Фолкнер «Особняка» и Фолкнер «Света в августе» — это три разных писателя. А Хэм более или менее все-таки…

Нравится ли вам роман Скотта Фицджеральда «Великий Гэтсби»?

Я тоже люблю этот роман. Просто мне кажется, что его слава несколько выше, чем качество. Понимаете, какая штука? Американцы очень любят себя европейцами, они очень любят себя за то, что они умеют делать по-европейски. Хемингуэй такая культовая фигура абсолютно — пришёл в Париж и всех модернистов победил. И Фицджеральд — такой человек с очень неочевидной моралью, с тонким психологическим рисунком. «Великий Гэтсби» ведь очень простой роман, но он тонкий, там действительно ничего не сказано прямо. Я гораздо больше люблю «Ночь нежна» («Tender Is the Night»). Но ничего не поделаешь, «Великий Гэтсби» тоже прелестная книга, только она слишком, как бы сказать, гордится своей утончённостью.