Вот здесь довольно сложная проблема. Дело в том, что не только «Дикие пальмы», которые Фолкнер задумывал именно как кинороман, но и, скажем, «Шум и ярость», экранизированная дважды — это вещи вполне экранизируемые. Но при экранизации теряется фолкнеровский нарратив, фолкнеровская композиция — довольно причудливая, фолкнеровское нелинейное повествование, постепенное раскрытие героев.
Потому что в кино вы не можете постепенно раскрыть героя, если только не прибегая к каким-то специальным приемам типа флешбеков. В кино герой сразу явлен — вот, вы его увидели и дальше можете гадать о его внешности, о его биографии. Но он явлен, что называется. Писатель, когда описывает персонажа, волен акцентировать те или иные черты его личности. В кино вы его увидели. И в этом, кстати говоря, и огромный плюс, и огромный минус, потому что вы не можете достроить, домыслить персонажа по своему усмотрению.
Фолкнер, в чьем искусстве, именно в чьем нарративе огромную и доминирующую роль играет постепенность раскрытия образа, в чьем нелинейном повествовании истина раскрывается только к финалу, как правило (впоследствии этот прием главный ученик Фолкнера Стейнбек довел до абсолютного совершенства, снимая покров за покровом с личности) — в литературе это нормально. В кинематографе это, я боюсь, просто недостижимо.
Я не очень себя представляю, как можно экранизировать «Притчу», например — из всех фолкнеровских романов, наверное, самый сложный. Как можно экранизировать «Свет в августе». Как можно экранизировать «Реквием по монахине». Вот совершенно не представляю.
Хотя это изначально тоже довольно кинематографичный сюжет. Но проблема в том, что фолкнеровская фабула не тождественна сюжету. Главная проблема Фолкнера — это именно построение такого круглого, нелинейного, такого криволинейного повествования. Я боюсь, что самой природе кинематографа это противоречит.
Как замечательно сформулировала Виктория Самойловна Токарева, в сценарии каждый эпизод, как удочка, телескопически выдвигается из предыдущего. В прозе это неприемлемо. В прозе, наоборот, движение сюжета ветвится. Это такой куст, если угодно. И линейность прозе вредит — особенно современной, особенно полифонической.