Это говорит, к сожалению, об очень печальной вещи. Другое дело, что они в каком-то смысле действовали в рамках закона, действовали в рамках той традиции, которую исповедует Роулинг и сама. Роулинг, к сожалению (к сожалению для меня, хотя эта тенденция общемировая и давняя) пытается если оправдать зло, то каким-то образом пытается сострадать человечеству, которое вот так не смогло принять Христа. Она не то чтобы оправдывает Иуду, но она в функцию Иуды помещает более или менее приятного человека, Снейпа. И Драко Малфою она находит оправдание.

Иуда — это двойной агент; то, что в моей системе ценностей, в моей интерпретации романа, называется агентом зла в рядах добра, агент Ордена Феникса в…

Поверьте мне, история мировой литературы показывает полное отсутствие корреляции между сытостью и качеством текста. Есть разные другие корреляции.

Например, совершив некоторое количество безнравственных поступков, человек ломается и утрачивает талант. Или подвергшись травле, человек утрачивает талант — то, что Зощенко называл «писатель с перепуганной душой». Это потеря квалификации.

Или Улицкая прослеживает очень интересную корреляцию между тяжелым физическим заболеванием и нравственным подъемом. Скажем, в минуты душевного и физического здоровья, полноценности человек близко ничего подобного бы не создал. Вот Берджесс написал «Заводной апельсин», зная, что…

Нет, никакой. Печорин — это классический обскур. Я думаю, что обскуры — вообще гениальное изобретение Роулинг, потому что обскур — это несостоявшийся маг. Это маг, которому помешали. Это не только сестра Дамблдора. Это не только Криденс. Это не только все жертвы чужих насмешек. Я забыл, кстати — Ариана.

Просто чаще всего несостоявшийся маг мстит миру. Этот реальная трагедия. И Печорин потому и приносит всем зло, что героем времени становится несостоявшийся человек, человек, которому негде быть. Ну где ему можно состояться? В Петербурге нельзя — об этом «Княгиня Лиговская». На Кавказе нельзя — об этом «Бэлла». Что было в «Тамани», вы помните. То есть покажите мне сферу, в которой Печорин в…

Дамблдор может ошибаться. Идея ошибок бога, которая очень занимала Каверина в финале «Верлиоки», где герой хочет написать книгу об ошибках судьбы… Ошибки истории, ошибки большинства, ошибки империи,— далеко не всегда ход истории оптимален. Не все действительное разумно, не все действительное прекрасно. Я думаю, что ошибки Дамблдора могли быть существенной темой исследования. еМы же исследуем не «Гарри Поттера» как текст, мы исследуем те интуции, те догадки, которые совершенно случайно посетили голову Джоан Роулинг. Она действительно случайно напоролась на золотую жилу, на новую книгу, задающую картину миру. Дамблдор ошибся, во всяком случае, он ошибся, когда надел знаменитое кольцо из…

Нет, конечно, никаким девственником он не был. Другое дело, что он был однолюбом, и всю жизнь он мечтал о Лили Поттер. А что касается того, насколько сексуальный опыт влияет на личность,— мне кажется, он справляется с чувством космического одиночества: вы как-то вырываетесь из своей оболочки, приобщаетесь, может быть, к чужому миру. Естественно, что сексуальный опыт как-то вас укореняет. Другое дело, что иногда есть очень сильный соблазн сделать героя девственником, потому что он сохраняет в идеальной чистоте какое-то детское начало. То, что я Галицкого сделал девственником в «Остромове» и что только девственник может стать имаго,— это, наверное, дань каким-то архаическим представлениям,…

Вот это, кстати, могло бы быть темой довольно интересной лекции, потому что скандинавский детектив в целом, и сам по себе Ларссон — я не могу сказать, что это феномен бог знает какого качества. И шведские авторы есть более талантливые. Ларссон привлек внимание двумя вещами. Во-первых, ранней и трагической смертью — как человек в начале настоящей славы, когда он только-только становится самым популярным автором Европы, гибнет по такой идиотской причине — от разрыва сердца из-за того, что при больном сердце ему приходиться пешком взобраться на шестой этаж, а он старый больной сердечник. Но Ларссон, конечно, выдающийся рассказчик вот по какой причине. Вот это интересный довольно…

Трудно сказать. Мне представляется, что таких книг не очень много. Ну, может быть, «Лжеца» Стивена Фрая — тоже о нравах английской закрытой школы. Это именно недавнее знамение — книги о магических школах или просто о школах, где учат сверхвозможностям. Полезно почитать книгу Велтистова «Гум-Гам». Она рассказывает о жизни волшебного мальчика в таком очень хорошо придуманном мире.

Криденс — главный герой цикла. Ему предстоит сыграть тайную, ещё не ясную роль. Я от Роулинг много ожидаю. Тут очень много вопросов, прочел ли я «Смертельную белизну». Прочел. Плохой роман, но дело даже не в этом. Он все равно интересен, он важен. Почему мне важно то, что пишет Роулинг в качестве так называемого Гэлбрейта? Почему я вообще читаю эти книги про Кормарана Страйка? Даже не потому, что он обаятельный герой. Он герой необаятельный, и вся эта помощница Робин, неизбежная, рядом с ним. Определенное пересечение трикстерской темы с фаустианской: потому что то, что с ним рядом женщина есть и может быть, делает его, скорее, персонажем фаустианского толка, и мне даже не это интересно. Мне интересно,…

Ничего общего абсолютно. То есть все сказочные саги немного похожи, но если корни Роулинг в Диккенсе, то корни Урсулы Ле Гуин, может быть, в Лавкрафте, может быть, в Эдгаре По, но уж точно не в классической английской прозе. «Гарри Поттер» пародиен, сознательно вторичен, условно говоря, аллюзивен по отношению к Бронте, по отношению к Диккенсу, по отношению ко всем историям найденышей, в отличие от Урсулы Ле Гуин, которая была совсем другой природы. И ее фэнтези, которое она, кстати, любила больше всего написанного, гораздо, если угодно, научнее и вместе с тем гораздо менее социально, чем «Гарри Поттер».

Мне кажется, что бойкот и травля ничем не отличаются от уголовного преследования в смысле цинизма, в смысле грязи. Бороться с идеологией вообще бессмысленно. Можно либо закрывать на нее глаза, либо демонстративно в ней не участвовать, либо разоблачать фактические подтасовки. Разоблачать, иными словами, ложь. Мне кажется, что сегодня оппозиция в значительной степени — это люди, которых просто не устраивает уровень государственной лжи, наглой лжи, чудовищной, причем лжи, которая даже не притворяется правдой, которая смотрит на вас прозрачными глазами Пескова и говорит: «А че?». И все, и ничего. Вот это, мне кажется, есть единственное, что разделяет оппозицию и власть. Вы можете мне сказать,…

Нет, это все-таки во многих отношениях вопрос жанра, потому что у Крапивина совершенно нет своей христологии, Крапивин не придумал свою вселенную, но ведь и Стивен Кинг не смог ее придумать. И «Темная башня», и «Великий Кристалл» — это не очень удачные произведения, не лучшие у авторов, хотя местами, временами они производят впечатление большой художественной силы. Кстати, «Великий кристалл» есть и у Кинга («Колдун и кристалл»), и у Крапивина. Действительно, они какие-то почти близнецы. Но дело в том, что Крапивин не создал своей вселенной, или, во всяком случае, не продумал ее столь тщательно, как Роулинг свой Хогвартс.

И потом — вот что мне кажется очень важным, я об этом раньше никогда не…

Влияние Диккенса колоссально сильное на всю британскую литературу. В общем, вся она вышла из него. Что касается соотношения этого действительно славного и по-своему остроумного романа с книгами Роулинг — могу ответить. Роулинг пользуется сказочным антуражем для того, чтобы высказаться о новой реальности и чтобы эту реальность зафиксировать. Роулинг — глубочайший реалист. Она, конечно, талантливый и изобретательный сказочник, но её сказочный мир так продуман, проработан, так реален, в нём так мало произвольности и много тонко продуманных связей, что как-то язык не поворачивается назвать её «мастером фэнтези». А вот роман Кларк — это чистое фэнтези, и очень хорошее.

Конечно, нужна. Просто проблема в том, что победа над Волан-де-Мортом не спасла мир. Она один конкретный раз спасла Хогвартс, но зло бессмертно. Оно воскреснет под другим именем.

Понимаете, у Гарри Поттера смысл жизни в общем, нашелся. Но проблема в том, что не только он выжил. Еще и Девочка выжила. Вот Девочку предсказал, кстати говоря, Борис Натанович Стругацкий в финале «Бессильных мира сего».

Я думаю, что Стругацкий в своих интуициях как-то заглянул поглубже, чем Роулинг. Мы же не знаем, для чего Стэн Агре в финале романа хочет активировать Девочку. Может быть, он хочет ее остановить, а может, он, наоборот, хочет, чтобы она быстрее погубила этот мир. Ну, там девочка, которая…

А это очень интересно. Вызывает меня Пилипенко, главный редактор «Собеседника», и говорит: «Мне тут дали в одном российском издательстве — только что вышла маленьким пробным тиражом английская сказка. Говорят, что это будет бестселлер, но я пока не понял. Почитай и напиши».

Я принес домой и обратился к главному в доме читателю, глотающему все книги с чудовищной силой — к Женьке, дочке. Говорю: «Жень, посмотри и мне скажешь». Поскольку Женя не ошибается никогда (во всяком случае, в предсказаниях будущего), она за 2 ночи это прочла и мне сказала: «Через 2 года это будет самая известная книга в мире». Женьке было — сколько же ей было?— лет 9. Может быть, даже 8.

Я тоже прочел. Это был…

Магическое описание главных событий XX века — войн, революций,— такую попытку предпринял еще Толкиен. Понимаете, какая вещь? Вот это я студентам всегда говорю, у нынешних студентов это всегда вызывает понимание и интерес. Средствами реализма нельзя описать Вторую мировую войну — она абсурдна слишком. Вот Игорь Петров недавно привел тексты одного автора, которые он писал в 40-е годы и в 70-е. Сравнил их — там совершенно полярные оценки. Но кто-то ему написал, что противоречия в этих текстах он не видит, одно другому не мешает. В общем, ни с какой идеологической точки зрения…

Игорь Петров, кстати, один из моих любимых поэтов и самых внимательно читаемых мною историков. Он в Германии теперь…

Ребята, это очень важный вопрос! Зачем в Хогвартсе факультет Слизерин? Ведь Дамблдор ему действительно не благоволит. Более того, в Слизерине не так уж много хороших людей. Если вы помните, шляпа имела высокие шансы отправить Гарри Поттера в Слизерин, но тем не менее он там не оказался. Что такое вообще Слизерин, невзирая на ту слизь, которая там слышится? Что это такое? Видимо, Роулинг хочет сказать (а у неё вообще очень много таких тонких интуиций, тонких догадок), что магия не гарантирует добра; и, более того, очень часто для магии нужны те душевные качества, которые представлены в Слизерине довольно ярко. Я не такой фанат романа, и я не настолько помню его, все эти прекрасных семь томов, но,…

Это вопрос времени на самом деле. Крапивин вырос, начал писать и реализовался как писатель в ту эпоху, которая не предполагала ни такого феномена, как Толкин, ни такого феномена, как Роулинг. И потом, он и не ставил себе, по-моему, такой задачи. Крапивин ведь не создаёт миры. У него есть попытки сделать, например, «Ковёр-самолёт» или «Дагги-Тиц». Но эти авторы именно создавали мир. Крапивин создавал, конечно, свою мифологию, и эта мифология оказалась чрезвычайно живучей. Мифология такой советской романтики: «Тень Каравеллы», «Мальчик со шпагой». Я даже думаю, что какой-то такой… Вот интересная мысль! Какой-то такой свой мир он мог бы создать. И на меня же в своё время очень повлияли «Всадники со…

Я говорил уже о том, что и Дарджер был дилетантом, однако создал жанр, в котором Мартин сейчас преуспел; и Мариам Петросян — дилетант, и книга её поэтому так скособочена и неправильна. Я вам больше скажу. Лев Толстой был дилетантом, когда писал «Войну и мир». Он очень про многое не знал, что так нельзя.

Гений никогда не ладит с хорошим вкусом. Гений создаёт новые каноны вкуса, он ломает прежние. Какой уж там вкус… Поэтому дилетант — не графоман, а дилетант, человек, лишённый профессионального подхода к литературе — имеет весьма высокие шансы написать шедевр. Да, таких людей много. Я даже думаю, что… Ну, Роулинг, конечно, не была дилетантом, она очень хорошо знала литературу. Она была новичком, а…

Я боюсь, что у ребёнка сказки Астрид Линдгрен не должны вызывать такого эмоционального напора. Астрид Линдгрен была взрослым писателем. Очень важная вещь: Астрид Линдгрен писала для нас, для взрослых. Дети любят «Карлсона», любят «Пеппи», а вот «Калле Блюмквист» и в особенности «Расмус-бродяга» и «Братья Львиное сердце»… Астрид Линдгрен — продолжательница скандинавской религиозной традиции, традиции довольно депрессивной прозы. Это Сельма Лагерлёф… Отдельной темой было бы проследить у неё ибсеновские корни, гамсуновские, ведь первая норвежская настоящая взрослая сказка — это «Пер Гюнт».

Я не могу не плакать, перечитывая «Пера Гюнта»! Когда я дохожу до финала, когда Сольвейг…