Как вы относитесь к творчеству Ники Турбиной?

Я помню, Елизавета Михайловна Пульхритудова, наша преподавательница введения в литвед (кстати, замечательный филолог и критик на журфаке), когда мы спросили ее мнение о творчестве Турбиной, сказала: «Если бы для моего сына писание стихов было сопряжено с таким адом, с ужасом, с истериками и судорогами, я бы, конечно, запретила ему это делать».

Если говорить серьезно, то после замечательной книги Александра Ратнера «Тайны жизни Ники Турбиной»., по-моему, отпали последние сомнения в том, что Ника Турбина была литературным проектом своей мамы и бабушки. Сама она стихов не писала или писала плохо. То есть трагическая попытка двух женщин реализоваться за счет…

Александр Ратнер в своей книге о Нике Турбиной, которую он, кстати, предлагал довольно подробно рассмотрел ее биографию, жизнь бабушки и жизнь матери. Он доказал, что Ника Турбина не писала никаких стихов.

Если и писала, то потом, в свои более зрелые годы, когда уже была подростком. Но в принципе, ребенком она просто озвучивала стихи матери и бабушки, которые они за нее писали. Я допускаю, что у нее были свои литературные таланты. Но в целом, ее стихи – это как минимум результат коллективного труда. И, конечно, жизнь ее была изуродована не без прямого участия вот этих двух несчастных женщин, чья жизнь тоже была исковеркана. Сама она писала или не сама, были ли у нее собственные тексты, – это…

Да никого он не бросал! Давайте уже не клеветать хотя бы в этой области. Он поступил так, как бросают ребенка в воду, чтобы тот поплыл. Он сделал для Ники Турбиной все возможное, прославил ее (может быть, зря, может быть, не надо этого было делать). Кстати, не забываем, что начал это Юлиан Семенов. Они вообще были люди, ориентированные на вундеркиндов; советская власть искала и любила вундеркиндов. И хотя друг мой, Саша Ратнер, Александр Ратнер, в своей книге блистательно доказал, что львиная доля стихов Ники написана не ею и ее изуродовали, по сути дела, погубили члены ее семьи (которые уж подлинно виноваты), а потом те, кто ее спаивал, потому что никакой толерантности к спиртному у не было. Но…

Да, но тут, понимаете, в чем проблема? Обскур, по терминологии Роулинг, это гениальный ребенок, которого сбили. А была ли Ника Турбина гениальным ребенком — большой вопрос. Скорее всего, она была, действительно, наделена огромной эмпатией, чувствительностью особой, но она была не наделена талантом создавать новые вещи, способностью создавать что-то особенное. Мне кажется, обскуром ее можно назвать в том смысле, что ее развитие пресеклось этой ранней славой, возникли какие-то болезнетворные трагические факторы.

Вы их никак не воспитаете. Вы можете воспитать в нём любовь к чтению и интерес к нему (хотя я против того, чтобы уж так всерьёз в это вкладываться). Видите ли, какая тоже вещь? Творчество, во-первых, всегда является компенсацией какого-то неразрешимого внутреннего противоречия и какой-то тяжёлой внутренней травмы. Желаете ли вы этого своему ребёнку? Я не знаю.

Кстати, я помню, как Елизавета Михайловна Пульхритудова — один из самых лучших и любимых мною литературоведов, которая вела у нас «Введение в литвед»… Я не знал тогда, конечно, о её диссидентских подвигах, о её дружбе с Турбиными и так далее, но я её очень уважал. И вот Елизавета Михайловна нам рассказывала, какие муки вызывает у Ники…

Вот если кто умеет писать страшное, так это Маша Галина. Она живет в Одессе сейчас, вместе с мужем своим, прекрасным поэтом Аркадием Штыпелем. И насколько я знаю, прозы она не пишет. Но Маша Галина – один из самых любимых писателей. И вот ее роман «Малая Глуша», который во многом перекликается с «ЖД», и меня радуют эти сходства. Это значит, что я, в общем, не так уж не прав. В «Малой Глуше» есть пугающе страшные куски. Когда там вдоль этого леса, вдоль этого болота жарким, земляничным летним днем идет человек и понимает, что расстояние он прошел, а никуда не пришел. Это хорошо, по-настоящему жутко. И «Хомячки в Эгладоре» – очень страшный роман. Я помню, читал его, и у меня было действительно физическое…

Гренуя с Фаустом нельзя сравнить именно потому, что Фауст интеллектуал, а Гренуй интеллекта начисто лишен, он чистый маньяк. Мы как раз обсуждали со студентами проблему, отвечая на вопрос, чем отличается монстр от маньяка. Монстр не виноват, он понимает, отчего он такой, что с ним произошло, как чудовище Франкенштейна. Мозг – такая же его жертва. Маньяк понимает, что он делает. Более того, он способен дать отчет в своих действиях (как правило).

Ну а что касается Гренуя, то это интуитивный гений, стихийный, сам он запаха лишен, но чувствует чужие запахи. Может, это метафора художника, как говорят некоторые. Другие говорят, что это эмпатия, то есть отсутствие эмпатии. По-разному, это…

Вот это и есть прием. Вот это и есть талант. Мы не знаем и никогда не узнаем, как она с ним связана. А просто все связано со всем. В письмах матери героя, сумасшедшей, доживающей в сумасшедшем доме, в письмах её к сыну зашифровано имя Дзампано. А она ничего о нем не знает, скорее всего, просто в мире действует общая сила, которая двигает людьми, как марионетками, а люди понятия об этом не имеют. Это прием Данилевского, иллюстрирующий эту мысль. Это просто чтобы вам было страшнее. А никак она не связана. Так-то проще всего подумать, что у нее что-то было с Дзампано и, может быть, он — отец героя… Допускайте все, что угодно. А важно, что все в мире связано со всем. Вот и все.

Да не ждала, они и так ее уничтожали. И я не думаю, чтобы задумана была ловушка, чтобы заманить ее сюда. Разумеется, было очевидно, что Эфрона после убийства Рейса они заберут. Вопрос о степени его участия там — был ли он только шофером, убивал ли,— это дискутируется. Но то, что для Эфрона не было пути, кроме бегства в Россию, это очевидно. А для Цветаевой бегство было совершенно не императивным. Она могла остаться там с Муром, но она же написала: «Вот и пойду, как собака». Она же писала ему в письме: «Я буду за вами ходить, как собака». И двадцать лет спустя написала в той же тетради: «Вот и пойду, как собака».

Я не знаю, осталась ли Цветаева в живых, если бы они остались с…

Тут довольно спорны мои мнения. Мне кажется, что Хеллера никак нельзя миновать, и позднего Хеллера в том числе, хотя наиболее известен ранний и средний, то есть «Уловка-22» и «Что-то случилось». Но мне кажется, что и «Picture this» и «Closing Time», продолжение «Уловки», и последний автобиографический роман — мне кажется, это безусловно читать надо. Мне кажется, из Дэвида Фостера Уоллеса необязательно читать все, но по крайней мере некоторые эссе и рассказы, этого не минуешь никак. «Corrections» Франзена, мне кажется, тоже нельзя миновать никоим образом. Кстати говоря, «Instructions» Адама Левина тоже хорошо было, очень занятная книга, хотя чрезмерно затянутая, на мой взгляд. Ну и «Тоннеля»…