Войти на БыковФМ через
Закрыть
Франсуа Вийон

В цитатах, главное

Почему если сегодня кто-то напишет гениальное стихотворение, им не будут впечатлены также как от строк Александра Пушкина или Александра Блока?

Не факт. Очень возможно, что будет эффект. Гениальное заставит себя оценить рано или поздно. Но дело в том, что человек уже не произведет такого впечатления, какое производил Вийон. Потому что Вийон был 600 лет назад.

Точно так же мне, я помню, один выдающийся финансист сказал: «Хороший вы поэт, но ведь не Бродский». Я сказал: «Да, хороший вы банкир, но ведь не Ротшильд». Потому что Ротшильд был для своего времени. Он был первый среди равных. Сейчас, когда прошло уже 200 лет с начала империи Ротшильдов, даже Билл Гейтс не воспринимается как всемогущий, не воспринимается как символ. Потому что, скажем, для Долгорукова, героя «Подростка», Ротшильд — это символ, символ…

Есть ли какая-то параллель между стихами Окуджавы «Пока земля еще вертится» и Высоцкого «Дайте собакам мясо»?

Могу сказать. Я думаю, что есть определенная параллель. Это параллель вийоновская. Вийоновская тема – «я знаю все, но только не себя» – по-разному преломляется в поэзии 20-го века и прежде всего выходит на такое умозаключение: «Мне все видно, кроме меня самого, мне все подвластно, кроме меня самого; я могу за всех помолиться, кроме себя самого, потому что не знаю, чего мне просить для себя».

Эта тема есть у Окуджавы. Конечно, он лукавил, говоря, что «Молитва Франсуа Вийона» – это молитва жене. Безусловно, Ольга Владимировна сыграла в его жизни, в его творческом росте огромную роль. Конечно, Ольга Владимировна женщина поразительная, «зеленоглазый мой» – понятный…

По каким французским писателям можно судить о национальном характере?

Гюго — весь пафос французского характера, прежде всего его стихи, как ни странно, «Легенда веков». Вот Гюго в стихах, а особенно в переводах Антокольского, если вы не читаете по-французски,— это, конечно, французская душа с её такой громогласной патетикой. Во всяком случае, уж лучше эту патетику терпеть у Гюго, чем, например, у Барбье (тоже, кстати, хорошего поэта). Ну, помните:

Свобода — женщина с упругой, мощной грудью,
С загаром на щеке,
С горящим фитилем, приложенным к орудью,
В дымящейся руке.

Могучих лишь одних к своим приемлет недрам
Могучая жена.

Это мощные, конечно, стихи. Но Гюго человечнее гораздо, ну, просто талантливее. Гюго — гениальный…

В цитатах, упоминания

Что вы можете рассказать об Алексее Дидурове?

Лёша Дидуров, о котором я всегда вспоминаю с радостью, потому что это одно из самых светлых моих воспоминаний, был моим старшим другом и литературным учителем. В его кабаре, которое он так бескорыстно, так прекрасно создал для всех молодых поэтов Москвы, все сколько-нибудь значительные московские поэты успели побывать и почитать. Я помню там и Степанцова, и Вишневского, и Чухонцева помню там, и Кабыш, и Коркию… Да и Володя Алексеев там пел, и Цой там появлялся (правда, задолго до меня — когда я туда пришёл, Цой был уже во славе), и Окуджава там пел несколько раз, Скородумов. Дидуров создал действительно удивительную среду для молодых талантливых людей. Простите уж, что я себя причисляю к этой…

Зачем Виктор Гюго так подробно описывает собор в романе «Собор Парижской Богоматери»?

Потому что главным героем романа является собор. Собор – это символ Франции, символ готики, символ средневековья. «Собор Парижской Богоматери» написан до «Шпиля» голдинговского и до «Собора» Гончара. Это роман, в котором строительство собора уподоблено культуре. Там высказана гениальная мысль. Помните, с какими словами Квазимодо на руках выносит Эсмеральду? «Убежище», – он кричит. Потому что собор дает убежище всем. Тот, кто скрылся в соборе, тот освободился от людского гнева, от людского преследования, от закона. 

Собор Парижской Богоматери с его химерами, с его органом, с его суровостью все-таки символ христианского милосердия. И построен со всей чистотой пропорций, со…

В споре с Бахтиным Лосев заявил, что юмор Рабле не столько сатирический, сколько самодовлеющий и сатанизкий. Не замечаете ли вы в раблезианском карнавале «сатанических» интенций?

Вот мне, пожалуй, одинаково не близки Лосев и Бахтин, но если выбирать между ними, то как бы… Знаете, как вот говорил Тургенев: «Я не люблю ни вас, ни Чернышевского, но вы лучше, потому что вы — просто змея, а Чернышевский — змея очковая». Вот если выбирать, то мне все-таки ближе чем-то Бахтин — наверное, потому, что лосевская религиозность, такая прокламированная, она очень часто заставляла его, мне кажется, вносить дополнительные и не вполне оправданные акценты в филологию, как бы так рассматривать все с религиозно-нравственной, с моральной точки. И я не вижу у Бахтина, и тем более у Рабле, абсолютно никаких сатанических интенций. Это не самодовлеющий юмор. Это все равно что Писарев называл…

Как вы относитесь к XVIII веку в русской литературе? Есть ли у Гавриила Державина полные собрания сочинений? Почему забыт целый век?

У Державина, насколько я помню, выходили достаточно полные собрания ещё в XIX столетии. Сейчас, вероятно, действительно нет такого собрания. Но я абсолютно убеждён, что Державин не сброшен с корабля современности — уже хотя бы потому, что благодаря роману Ходасевича, благодаря поэтике Маяковского (очень точно многие раскрывают её одическую традицию; скажем, в замечательной книге Вайскопфа «Во весь логос» подробно исследованы связи Маяковского с одической традицией в русской поэзии), благодаря всему этому Державин жив. Другое дело, что Херасков, допустим, Сумароков (Сумароков, кстати, в меньшей степени), Во весь Тредиаковский — они, естественно, как-то накрыты двумя предыдущими…