Ну там одна пьеса, насколько я знаю. И, по-моему, это не последние годы. Тема декабристов и вообще, тема Пушкина и его контактов с Николаем очень занимал людей либо начала 30-х, когда они оправдывали себя примером пушкинских «Стансов», как Пастернак, как Тынянов, и людей конца 60-х годов, когда, говоря словами того же Тынянова, «время вдруг переломилось». Хуциев с его сценарием о Пушкине (8-го числа будем представлять на книжной ярмарке его), Шпаликов с пьесой о декабристах, Окуджава с пьесой «Глоток свободы» и с романом. Кстати говоря, пьеса, на мой взгляд, недооценена, и она в тогдашней постановке в Ленинградском детском театре была шедевром безусловным. Я не был там, а вот Елена Ефимова, наш постоянный фейсбучный друг и слушатель, помнит этот спектакль. «Глоток свободы» был, конечно, начисто переписан и режиссером, и художником. Сам Окуджава говорил, что там просто две части пьесы переставили местами. Я читал «Глоток свободы», он входит в этот самиздатовский десятитомник Окуджавы, подаренный ему на КСП, он есть в архивах театра, да вообще, пьесу достать можно. Она, конечно, радикально отличается от романа «Бедный Авросимов», там гениальный Николай, образ Николая там такой соблазнительный. Это была такая очень сильная пьеса.
Интерес к проблеме декабристов очень простой. Что делать, когда все прекраснодушные надежды обманулись, как выживать в обществе, в котором не осталось заговорщиков, в котором не осталось активных политических сил? У Хуциева в сценарии самую большую депрессию по этому поводу испытывает Вяземский, который постоянно говорит о том, что стыдно стало жить. Мне кажется, что Хуциев его все-таки радикализовал, хотя Вяземский был, конечно, жестким человеком в это время и, может быть, достаточно радикальным. Его консерватизм — это уже 60-е годы.
