Ну, видите, Хабермас считается таким врагом логоцентризма: западная цивилизация погрязла в словах, ну, как бы в ущерб действию. Я не могу сказать, насколько это обосновано, но то, что всякое действие сегодня есть прежде всего действие в сфере коммуникации — с этим невозможно не согласиться. Другое дело, что читать Хабермаса очень трудно в силу того, что, как правильно кто-то сказал, «всех немецких философов сначала надо перевести на немецкий, а потом уже на другие языки». У него очень произвольные термины, и этих терминов очень много, и они всегда требуют достаточно серьёзного, вдумчивого, контекстуального изучения.

В любом случае его книгу о модерне «Философский дискурс о модерне» я…

Ханна Арендт никак не устарела, по моим ощущениям. И скажу больше — она один из всё-таки главных умов XX столетия, как сейчас видно. «Банальность зла», ничего не поделаешь.

А что касается Хабермаса. Я не знаю, как он может тоже устареть. Я не очень понимаю, чему там устаревать, но это интересное и увлекательное чтение. Во всяком случае его работы, имеющие отношение к религии, религиозному сознанию и религиозной философии,— это интересно всегда. Философия языка не может устареть тоже. Это та вещь, которая, грубо говоря, с Витгенштейна… ну, пусть не началась, но Витгенштейном решительно двинута вперёд, та, которая никак не может ни устареть, ни выпасть из моды, потому что язык — это в конце…