Войти на БыковФМ через
Закрыть

Почему вы сказали, что произведения, написанные из чувства обиды, получаются очень хорошего качества?

Дмитрий Быков
>250

Ну, например «Евгений Онегин». Это из жуткой, жаркой обиды — и не только на Раевского, но вообще на «русского дэнди», как называл это Блок. Не побоюсь назвать «Жизнь Клима Самгина», написанную, конечно, из жестокой обиды на Ходасевича. Ходасевич — единственный человек, которому удалось соскочить с «горьковской иглы». Остальных Горький бросал сам, а этот ушёл от него, и поэтому, конечно, он ему никогда не простил. И надо сказать, довольно точно его вывел, изобразив персонажа, умеющего всегда быть правым при довольно небогатом внутреннем содержании.

Наверное, из чувства обиды в известном смысле написана значительная часть любовной лирики Ахматовой — во всяком случае всё, посвящённое Гаршину, а это сильные стихи. Думаю, что определённая обида присутствует и в стихотворениях Анрепу — прежде всего, «Не с теми я, кто бросил землю». У Ахматовой очень интересная в этом смысле позиция: она не обвиняет, она жалеет; это, по её мнению, гораздо более жестокая месть. Вот так она пожалела Гаршина («Оставь мне жалость хоть»), хотя была жестоко им оскорблена, она-то летела к нему из Ташкента. Или такой же обидой продиктованы слова «Но вечно жалок мне изгнанник».

Мы знаем теперь из многих публикаций, что Ахматова, вообще-то, подумывала об эмиграции очень серьёзно, подумывала бы, если бы были шансы. Она писала Гумилёву с просьбой устроить ей выезд в Англию, во Францию. Он отвечал, что работает над этим, но у него не получилось. Так что, к сожалению, в ахматовском случае обида, трансформированная в такое несколько высокомерное сострадание, становится тоже довольно важной лирической материей.

Из других текстов, которые обидой продиктованы… Ну, знаете…

Ходить бывает склизко
По камушкам иным,
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.

Я знаю несколько примеров в современной российской литературе, где отзывы те или иные или посвящения продиктованы конкретными личными обидами, но называть, конечно, эти примеры не буду.

Думаю, что в случае Маяковского довольно горькая личная обида, отражённая, кстати, в дневниковом письме, которое писалось в это время, стоит за поэмой «Про это» — лучшей его поэмой, как мне кажется. Просто Лиля в силу некоторой недальновидности ничего не поняла. Она решила, что это поэма о бессмертной любви, а это поэма о том, как любовь закончилась. Шкловский понял, он сразу написал, что человек умирает от того, что он разлюбил. «Про это» — поэма о том, как он разлюбил. В данном случае пытка оказалась слишком тяжёлой, которую она ему назначила и которую он сам с такой радостью принял.

Я думаю, что определённый элемент личной обиды, довольно значительной, присутствует в текстах Достоевского. И прежде всего это личная обида на Аполлинарию Суслову, которая мало того что ему изменила, но ещё и отлучила его от тела. И Волгин как раз подробно прослеживает, Сараскина подробно прослеживает эту историю, когда Достоевский приехал к Сусловой слишком поздно — она уже полюбила своего загадочного студента (испанца, кажется, не помню). И вот эти все попытки Достоевского шутить о том, что русские никогда не отступали без боя, о том, что он хотя бы ножку должен там погладить,— это довольно жестокая история. И конечно, именно обидой продиктованы лучшие страницы его, мне кажется. И Полина в «Игроке», и в огромной степени все его femme fatale в последующей прозе — прежде всего, конечно, Настасья Филипповна и Грушенька — вот здесь настоящая ненависть, настоящая месть, и восхищение, и любование, и ненависть, конечно. Я думаю, что, убивая Настасью Филипповну, он лично мстил.

Отправить
Отправить
Отправить
Напишите комментарий
Отправить
Пока нет комментариев
Как вы относитесь к словам Мариенгофа: «Отцы и матери, умоляю вас: читайте дневники ваших детей…» для предотвращения их самоубийств?

И вообще, потрясло как-то всех это расследование из «Новой», хотя детская мания самоубийства — это проблема, ещё Достоевским описанная. Достоевский — вообще большой летописец патологии душевной, и в неё глубоко проникал. Эротическая связь самоубийства и такой формирующейся подростковой избыточной сексуальности ещё Тютчевым отмечена. Но люди, видимо, стали забывать о таких физиологически опасных вещах. Кстати говоря, самоубийство Кирилла, которого крестил когда-то Есенин, сына Мариенгофа, было вызвано, я думаю, как раз не какими-то суицидальными увлечениями, опасными и не философскими какими-то закидонами, а просто тем, что от него забеременела девочка, насколько я помню. То есть…

Что вы думаете о стихах Артюра Рембо? Чей перевод «Пьяного корабля» вам кажется лучшим?

Когда мы с Таней Щербиной обсуждали вот эту версию, что не являются ли стихи Рембо литературной мистификацией кого-то из его друзей – например, Верлена… Не они ли за него писали? Мог быть такой гениальный юноша, вроде Маяковского. Я думаю, что Маяковский, если бы русскую революция ждала судьба парижской Коммуны, тоже бросил бы писать. И его ждала судьба Рембо. Просто у него в руках было дело, он пошел бы в художники (он был блистательный иллюстратор и плакатист, гениальный графический дизайнер). Поэтому он бы счастливо спасся от участи контрабандиста, колонизатора, торговца золотом и прочих. А так-то у него тоже был такой авантюрно-мистический склад души.

По некоторым приметам, я думаю,…

Чью биографию Николая Некрасова вы бы посоветовали?

Книга Скатова очень хорошая, но лучшая биография Некрасова – это «Рыцарь на час», то есть автобиография. Или, если брать прозу, то это «Жизнь и похождения Тихона Тростникова». Он начал писать в 40-е годы автобиографический роман. У Некрасова вообще было два неосуществленных великих замысла: автобиографический прозаический роман «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» и неоконченная великолепная по эскизам драма в стихах «Медвежья охота», где он выносит приговор поколению и где медвежья охота вырастает до такого масштабного символа. Только у Тендрякова в рассказе «Охота» она была так же интерпретирована. Такая охота на своих, потрава.

Про Некрасова мог написать только Некрасов.…

Не могли бы вы рассказать об образе Смердякова из романа «Братья Карамазовы» Федора Достоевского?

Видите, там какая вещь? «Братья Карамазовы» – роман бродящий, переходный (это термин Аннинского – «бродящий»). Толстой в этом состоянии прожил всю жизнь, а Достоевский в него впадал иногда. И вот мне кажется, у него переходный период по-настоящему, это или самая ранняя вещь (например, «Село Степанчиково») или последний роман – «Братья Карамазовы». Дело в том, что «Братья Карамазовы» – это роман отхода от реакции, это роман постепенно нарастающей ссоры с Победоносцевым, это роман. У Достоевского в жизни было два главных разочарования: он разочаровался в идеях революционных, фурьеристских, левых, но под конец он разочаровался в государственности. Поэтому этот старец, который у него там…

Не кажется ли вам, что Рогожин из романа Достоевского «Идиот» — это темный двойник Мышкина, существующий лишь в его воображении?

А Настасью кто зарезал? У Мышкина алиби: он в это время в другом месте находился. Я бы уж предположил, что Мышкин — светлый двойник Парфена, который ему рисуется. Вообще это очень красивая версия, но чрезвычайно… как бы сказать? Чрезвычайно экзотическая. Достоевский, как и Белинский — его учитель, не любил фантастику. Хотя он написал «Двойника», вызвавшего у Белинского такое раздражение; Белинский сказа, кажется, во «Взгляде на русскую литературу 1846 года», что «фантастическое может иметь место только в домах умалишенных», а теперь оно стало мейнстримом нашей литературы. Но Достоевский вообще не любит условные такие конструкции, он всегда объявляет их бредом душевнобольного,…

Каким правилам подчиняется писатель, выломившийся из системы социальных отношений?

Если он уже не в системе этих отношений, каким правилам он подчиняется? Я скажу жестокую вещь, очень, и мне самому эта вещь очень неприятна — он подчиняется только собственным критериям, он должен выдержать те критерии, которые он взял на себя, эта самая страшная борьба. «С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой!» — законы общества уже над ним не властно, он должен соответствовать собственному уровню, а это самое трудное. Вот Горький сломался, например, я даже знаю, почему он сломался — для него стала слишком много значить репутация. Он в последние годы всё время говорил: «Биографию испортишь». И испортил себе биографию, хуже всех испортил себе биографию; хуже, чем…