Печорин не лишний. Это так сложилось, что он не может себя применить в этой эпохе. Дуэль лишнего человека со сверхчеловеком — это вечный сюжетный узел русской литературы. Онегин действительно лишний, но он лишний не в том значении, как говорил замечательный автор и критик Владимир Гусев (иногда совершенно неудобочитаемый, но очень неглупый). У него есть такая мысль, что лишним человеком мы называем человека, который соотносит себя с вневременными критериями — определяет свои критерии, исходя не из эпохи. Но это не про Онегина. Онегин как раз классическое дитя эпохи — модник, «уж не пародия ли он?». А лишний человек — это Долохов, потому, что он не любит никого или любит только родню ближайшую, и то, любит очень фальшиво: горбатенькую сестру и маменьку. А сверхчеловек — это Пьер, а Долохов — это лишний человек. Павел Петрович лишний человек тоже, в силу своего крайнего эгоцентризма. Лишние люди это не те, кто соотносят себя с вневременными критериями, лишние люди — это патологические эгоцентрики. Модные эгоцентрики, разочарованцы. Вы можете их любить, так сказать, не любить, но подозреваю, что… термин оправдан. Есть в нем, конечно, определённая оскорбительность, но люди, неспособные к состраданию, люди, упоенные собой — они правда лишние. А как их еще называть?
Почему Печорин и Онегин — лишние люди?
Дмитрий Быков
>250
Поделиться
Твитнуть
Отправить
Отправить
Отправить
Пока нет комментариев