Почему на лекции про Бориса Акунина вы говорили, что между «Статским советником» и «Алмазной колесницей» выбираете первое произведение?

Не только, но ясно совершенно, что некоторыми чертами булатскими он наделен. Но, конечно, Марат у Акунина – более широкая фигура, более обобщенная. Хотя вообще «Собачья смерть»  – это лучшее произведение Акунина. Самое  серьезное и самое умное. Серьезнее, чем «Пелагия и красный петух». Мне кажется, что Акунин и сам питает определенную слабость к этому роману, мало кем понятному; роману о величайшем разведчике британском, ну и о величайшей культурной эпохе в советской истории.

Мне-то это знакомо, на меня доносов много написано, причем они написаны моими бывшими приятелями, которые никогда не могли простить, что я немножко умнее, немножко талантливее, немножко знаменитее. Поэтому сейчас они пишут доносы задним числом: «Как это так, Быкова и Акунина до сих пор можно купить, а нас нельзя и никому не надо?!».
Доносчиком руководят обычно два чувства, но бывает по-разному. Одно – зависть, это понятно. Это самый простой способ расправиться с конкурентом, с соседом, у которого красивая жена и хорошая машина. Это зависть, такая социальная зависть. Вторая вещь, которая руководит доносчиком, – это страх. Ему почему-то кажется, что если он сейчас донесет, то его не возьмут.…

«Предчувствовать смерть и смеяться – не значит ее не бояться»,  – это последние две строчки Окуджавы, которые его жена нашла в пиджаке после его смерти. Это последнее, что он написал. Я думаю, нельзя не бояться старости, просто этот страх можно по-разному трансформировать. Что значит старость? Я боюсь немощи – творческой, физической. Чтобы ее не чувствовать, надо себя держать в интеллектуальном тонусе, наверное. Мне самому иногда, вы не поверите, хочется передохнуть. Мне иногда хочется поспать днем, не писать никому не нужных бесчисленных статей, которые я продолжаю писать в разные места, и это все бесплатно. Я и эту программу веду бесплатно. От некоторых активностей мне…

У меня есть догадки. Но о том, что близко, мы лучше умолчим.

Ходить бывает склизко
По камушкам иным.
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.

Пелевин очень близок к Гоголю — во всяком случае, по главным чертам своего дарования — но инкарнацией его не является. Дело в том, что, понимаете, постсоветская история — она, рискну сказать, в некотором отношении и пострусская. Как правильно сказал тот же Пелевин, вишневый сад выжил в морозах Колымы, но задохнулся, когда не стало кислорода. Вообще в постсоветских временах, он правильно писал, вишня здесь вообще больше не будет расти.

Он правильно почувствовал, что советское было каким-то больным изводом…

Алексей Иванов, я думаю; по крайней мере, с «Ненастьем», а, может быть, «Блуда и МУДО» и «Географ глобус пропил». У Иванова, безусловно, есть такие шансы. Из поэтов; безусловно, Найденко. У Иры Евса, кстати, харьковчанки замечательной есть шансы. У нее замечательные есть стихи, да и человек она такой, вполне соответствующий своему поэтическому уровню. У Лимонова, я думаю, бессмертие такое довольно-таки гарантированное есть. Он совсем рядом ушел, и думаю, что он себя в литературу впечатал, и не рядом с Селином, а где-то повыше. А вообще это ведь вещь совершенно непредсказуемая. Мы кого-то из гениев, ныне живущих, совершенно не знаем сегодня. Я в этом уверен. Я уверен, что долго будут читать…

Российскому государству, как он его понимает. Он пытается доказать, что в отличие от большинства слуг этого государства, как сформулировано в «Статском советнике», лоялист может быть и умен, и благороден, и дальновиден. Он хочет спасти порядок, порядок вещей, не дать ввергнуть страну в мировую войну, не дать ввергнуть в смуту. Он понимает, что служит, в общем, дряхлому и обреченному господину. Он понимает и то, что, по слову Новеллы Матвеевой, «наносит без опаски нестареющие краски на изъеденные временем холсты». Все это он понимает, но долг, понимание долга выше. Самурай же не думает о том, кому он служит. Самурай — в этом трагизм его личности, и христианский трагизм тоже, я считаю, что…

То, что там гибнет Хася — это частный случай. Сама утопия, которая там нарисована,— это утопия, возникающая в гетто, поэтому эта утопия болезненная, с серьезным сдвигом, эстетически сомнительная во многих отношениях. Критика Корчака, которая там приводится, это критика очень завистливая со стороны этого педагога. Я специально, если вы помните, в интервью спрашивал Акунина, он говорил, что отношение героя к Корчаку очень пристрастно.

Но в главном педагогическая утопия в «Трезориуме» точна в двух вещах: во-первых, делить детей по темпераментам, по скорости, по когнитивным способностям, по скорости мышления в любом случае более перспективно, чем по профессиональным интересам,…

Нет, то, что гибнет Рем, любимый и главный герой в романе, это совершенно очевидно. На Реме с самого начала стоит это клеймо, и Акунин его не особенно скрывает. Он любит помечать героя, который обречен, на котором стоит это клеймо жертвы. Это довольно трагическая ситуация. Дело в том, что Акунин в этом романе самое интересное, что сделал,— это именно как своды сведены в замок, как соотносится история Рема, история мрачной девочки-ведьмочки и история педагогического эксперимента в гетто. Акунин в интервью мне объяснял, почему это так сделано: показано, к чему приводит отсутствие теории воспитания, невоспитанность в глобальном масштабе, к чему приводит отсутствие новой концепции человека в…

Нет, произведения Акунина являются высокой пародией на тексты русской классической литературы, в частности, на «Штабс-капитана Рыбникова» в «Алмазной колеснице». Тут вот какая вещь. Все писатели, имеющие амбиции учительские, до известного момента пишут паралитературу или беллетристику, чтобы сделать себе имя. Сделав это имя, они осуществляют более серьезные замыслы, начинают проповедовать.

Это, знаете, как Веллер как-то, в свое время, чтобы привлечь к себе внимание, написал несколько совершенно порнографических рассказов, они, значит, попали в редакции журналов, а еще они были в таких папках ядовитого цвета, и имя Веллера запомнилось. После этого серьезные тексты, которые…