Ну, добавлю ещё от себя, что и Железной Маской (которая в общем миф, конечно, в огромной степени), и почему я интересуюсь Джеком-потрошителем, ну, «делом Горгоновой», то есть вообще реальными историями не имеющими разгадки?
Отвечу вам, хотя этот ответ требует от меня достаточно глубокой рефлексии, достаточно глубокого самокопания. Мне приходится понять, почему мне это интересно. А интересно мне это, наверное, потому, что в этих историях, в которых нет рационального объяснения, мне видится что-то очень глубокое, глубоко связанное с тайной жизни как таковой. Понимаете? Вот. Потому что жизнь — это не рациональная вещь, где все разгадки обязательно соответствуют отгадкам… то есть загадкам; где нетка, как у Набокова в «Приглашении на казнь», приставляется к зеркалу, и вы видите её смысл и тайну. Очень много разбросано неток без зеркала, которые… Вот нельзя подобрать для них зеркало с такой кривизной, чтобы увидеть там вот эту игрушку в её подлинном виде. Так и здесь, понимаете, очень много неток.
Тайна перевала Дятлова — мне кажется, там наложены друг на друга два или три события, и мы пытаемся сложить паззл из трёх картинок. История сомертоновская — это явно история с глубокой личной тайной, а вовсе не история про шпиона. А все видят в ней историю про шпиона, потому что рядом находился австралийский испытательный полигон. История Джека-потрошителя — это явно история двух или трёх человек, которых объединили потом в одну обобщающую фигуру; и очень интересно, какими чертами наделили эту фигуру.
Так что мне видится здесь какой-то своеобразный ключ к тайне жизни, потому что жизнь — это вообще нетка такая, понимаете. Если когда-то я напишу роман, о котором очень давно мечтаю, роман тоже с таким детективом без разгадки, который будет называться «Океан», если я его напишу так, как хочу (а я очень хочу написать эту книгу), то, может быть, мне удастся какие-то черты этого кластера, какие-то черты этой системы обозначить.
Ну, вот как у Лема в «Расследовании». Понимаете, мы же там знаем о системном наборе вещей, которые сопровождают злодеяние: туман, котёнок, соответствующий час и день недели. И трупы начинают шевелиться в морге. А почему они шевелятся — мы не знаем. Вот Лем намекает нам, что мы никогда не поймём причины. Мы поймём набор сопутствующих явлений, а тайна останется нераскрытой. Ну, как у него в романе «Насморк» это уже сказано открытым текстом. Точно так же и в жизни — мы чувствуем почерк Бога, когда мы встречаемся вот с такими вещами. Просто наш ум недостаточен, чтобы это себе объяснить, понять и так далее.