Во-первых, не так уж много. Вообще, «много стихов» для России 30-х годов — это весьма относительное понятие. Много их сейчас, когда в интернете каждый получил слово. А во-вторых, я не думаю, что Лермонтов взлетел к известности тогда. Скандал случился, дознание случилось, а настоящая, конечно, слава пришла только после романа «Герой нашего времени», после 1840 года. Поэзия Лермонтова была оценена, страшно сказать, только в двадцатом веке, когда Георгий Адамович написал: «Для нас, сегодняшних, Лермонтов ближе Пушкина». Не выше, но ближе. Мне кажется, что Лермонтов до такой степени опередил развитие русской поэзии, что только Блок, только символисты как-то начали его догонять.
На самом деле, то сочетание, та концентрация мысли и та, действительно, вот уж где «пленительная сладость звуков» — такое сочетание, мне кажется, и Тютчеву было недосягаемо. Он, по сравнению с Лермонтовым, конечно, суховат. У него есть пронзительные ноты (такие, как «Вот бреду я вдоль большой дороги…») — невероятной силы стихотворение и не мудрено, что оно выдержано в том же самом размере, что и «Выхожу один я на дорогу», и рифма там, в общем, та же самая, и дорога возникает. Это, безусловно, привет Лермонтову, но это стихотворение было все-таки после «Выхожу один я на дорогу», хотя тема там та же самая — тема загробного существования и загробного общения с живыми.
