Самое лучшее определение юмора, Наташа, дал Искандер (когда-то Сью Таунсенд, услышав это определение, сказала: «Это дал гениальный писатель»): «Юмор — это след, который оставляет человек, заглянувший в бездну и ползущий обратно». Что касается иронии, то здесь самое лучшее определение, лучшее понимание иронии дал Блок, мне кажется, в своей статье восьмого года «Ирония» с некрасовским эпиграфом «Я не люблю иронии твоей»: «Ирония — это априорный скепсис, априорное недоверие». Я бы сказал: род интеллектуальной трусости или во всяком случае интеллектуальной ретардации, какого-то отступления, капитуляции. Когда-то Петров, вспоминая Ильфа, писал: «Нашим мировоззрением была ирония, потому что другие основы мы утратили». Юмор — спасительная вещь, ирония — разъедающая, это такого своего рода кислота, это априорный отказ от действия. Как Роднянская сказала: «Антиутопия — это отказ от усилия, от исторического усилия». Мне кажется, что в этом смысле время иронии закончилось или она перешла в новое качество.
Вернемся через три минуты.
Продолжаем разговор. Я уже письма начинаю читать.